Диана улыбнулась и сделала хозяевам реверанс.

— Я узнала, что здесь, в Париже, совсем недалеко от меня, живет моя бывшая соседка, и я не смогла устоять против желания поговорить с вами о Бевроне, о Пуату и обо всех, кого мы там оставили.

Герцогиня холодно поклонилась гостье и ничего не сказала в ответ.

Но Диану трудно было смутить.

Она завела остроумную беседу, стараясь произвести на хозяйку самое приятное впечатление.

Норберт нервно ходил по залу. Он волновался за исход этой встречи. Кроме того, он испытывал сильное смущение из-за низкой цели, которую ставил перед собой.

Как только герцог заметил, что холодность его жены прошла и обе женщины уже совершенно по-дружески перемывают косточки общим бевронским знакомым, он немедленно ушел к себе.

Совесть его сразу же уснула.

— Диана гораздо умнее Мари, — сказал он себе. — Она ловко поведет дело и устроит все гораздо лучше, чем смог бы я на ее месте.

Последнее было верно.

В общем же задача Дианы оказалась значительно труднее, чем он думал.

До сих пор мадам де Мюсидан могла судить о герцогине только по рассказам Норберта, в которых та выглядела простушкой.

Диана предполагала поэтому, что мадам де Шандос встретит ее как ангела, сошедшего на землю, чтобы утешить страдающую пленницу.

Однако с первых же минут ей стало ясно, что Норберт, как и многие мужья, очень плохо знает свою жену. Герцогиня оказалась умной и осторожной особой, которая могла легко обнаружить недостаточно хорошо замаскированную западню.

Эти трудности только воодушевили Диану, которой надо было как можно быстрее подружиться со своей будущей жертвой.

И ей это в значительной мере удалось.

В тот же вечер мадам де Шандос сказала мужу:

— Вы были правы: виконтесса — очень приятная женщина и будет, вероятно, превосходной подругой.

— Весь Беврон плакал, когда она уезжала, — ответил Норберт.

Успех Дианы льстил его самолюбию.