— Ты прав, как Евангелие! Миллионы де Шандоса уже у нас в кармане! Я пришел к дележу последним, это правда, но мне ведь принадлежит важная роль в твоем спектакле. Вы без меня ничего не смогли бы сделать…

— Ты получишь свою долю, — уклончиво ответил Маскаро.

— Я хочу получить долю, равную вашим.

— Хорошо, — ответил Батист.

— Рассчитывай, — прошептал доктор.

Друзья скрепили уговор, обменявшись рукопожатиями.

— У меня есть вопрос, — сказал адвокат.

— Слушаем.

— Уверены ли вы в том, что герцог не знает никаких других примет своего сына?

— По-видимому, не знает. Ведь новорожденного сразу же подменили и отправили в приют.

— А герцогиня?

— Она была очень больна. К тому же от нее, наверно, стремились скрыть сам факт подмены. Это проще всего сделать до того, как она впервые увидит своего ребенка. Поэтому есть основания полагать, что ей никакие другие приметы неизвестны.

— Но его видел Жан. Он, как вы помните, был против подмены младенца. Вполне возможно, что он постарался запомнить приметы на тот случай, если герцог когда-нибудь раскается в своем злодеянии и захочет вернуть сына.

При этих словах адвоката Маскаро сразу стал очень серьезен.

— Я уже думал об этом. Но не могу ничего разузнать…

— Я беру это на себя, — радостно объявил Катен. — Завтра же расспрошу Жана. Скажу ему, что для успеха поисков нужны дополнительные сведения.

Адвокат старательно демонстрировал сообщникам, как он полезен для общего дела.

— Есть и еще одна опасность. Что, если в присутствии де Шандоса Поля узнает, кто-нибудь из его прежних знакомых? Кто может дать гарантию, что этого не случится?

— Я, — сказал Маскаро.

— Откуда такая уверенность?