– Не будет ли преувеличением сказать, что плейбой – одно из самых трудных призваний на земле? – со вздохом вопросил Кульчицкий.

– Можете даже заявить, что оно по трудности второе…

– А какое же первое? – ревниво озадачился Станислав Эдуардович.

– Самое трудное из призваний – не быть человеком, будучи им…

– Это как же? Каким образом?

– Самым обыкновенным, – пожал плечами Туров, явно не собираясь распространяться дальше на столь щекотливую тему. Однако, сжалившись, передумал, распространился.

– Слушайте же, апостол клевой житухи, и ты, дальний потомок Алкида, внимай, и мотайте себе оба на ус, и вешайте на уши, и записывайте на мнемонические приставки души, словом, изощряйтесь кто во что горазд, ибо путей постижения истины столько же, сколько сердец человеческих, беспутий – сколько извилин в головах. Из шести судеб, которые выпадают душам, самая трудная – быть человеком, так как самая заразная: почти невозможно перестать им быть, вновь не повториться и не повторить в той или иной последовательности всё, что было, что быть могло, что непременно будет, что уже происходит или вот-вот произойдет. И если Бог есть первоначальное Ничто, то человек – последующее, возможно, последнее Нечто. И вот он, чтобы хоть как-то утешиться, подбодрить себя, оправдаться перед собой, говорит: У каждого есть судьба, но долг человеческий жить так, словно нет ни Судьбы, ни Предопределения, ни Рока, словно всё, как в этом мире, так и в том, зависит от того, что он помыслит и как поступит. Люди думают, что смерть приносит покой. Они ошибаются, покой недостижим: все о нем слышали, но никто его не познал. Не называть же покоем привычную амнезию – процедуру приема летейских вод ради очищения памяти для новой порции одних и тех же впечатлений. Да и признаться, не на всех эти воды действуют одинаково, на иных и вовсе не действуют… Итак, рождения наши все же неизбежнее наших смертей!

– Это буддизм? – тихо осведомился Кульчицкий.

– Неопофигизм. Одно из течений, – было ему ответом.

– По-моему, в это невозможно поверить.

– Совершенно верно! И этот факт свидетельствует как раз в пользу этого учения. Если веришь в то, во что хочется верить, будь уверен: ты заблуждаешься, самообманываешься мечтами сердца своего. И наоборот: у того, во что нет никаких душевных сил уверовать, больше шансов оказаться истиной. Все религии и тайные учения льстивы по необходимости, иначе никто бы не согласился их исповедовать…

– Мы, кажется, отвлеклись, – набравшись духу, заявил Станислав Эдуардович. И потянулся за бутылкой – подсластить пилюлю.