Товарищ из Центра не поленился встать и поаплодировать виновнику своего восхищения. Стоит ли говорить о том, что и все прочие, включая самого виновника, последовали его примеру? Наверное, не стоит…

– Барон? Здесь? Какими судьбами?

Товарищ из Центра судорожно обернулся и побледнел. В дверях стоял никто иной, как личный секретарь Лядова господин Шумилин при всех своих аксессуарах: бородке, пенсне и шелковом галстуке в крупный горошек.

– Хватайте его! – вдруг заверещал Остервенюк, указывая на вошедшего. – Я его знаю. Это жидомасонский выкормыш, ревизионистский провокатор и уругвайский шпион Шумилин, приспешник мирового империализма и лично миллиардера Лядова!

Все в недоумении уставились на товарищи из Центра.

– Это – особоуполномоченный ЦК и глава монархистской фракции товарищ Картечный, – медленно проговорил Печеный и вдруг – улыбнулся. И всем, глядя на эту улыбку, стало до боли ясно, какой это замечательный мужик, – просто мухи не обидит, если ему не противоречить. Могут возразить, что-де на таких условиях, пожалуй, всякий согласится не обижать не только мух, но и крыс с тараканами. Вот и славненько: пусть одни не обижают своих крыс, другие – любезных их сердцу мух, третьи – родимых тараканов (или даже носорогов). Пусть воцарится, наконец, согласие хотя бы в узких рамках выборочного всепрощенчества.

– Вы что-то путаете, товарищи, – не сдавался Остервенюк-Остерман. – Какая может быть в большевистской партии фракция, тем более – монархическая?

– Это вы что-то путаете, бывший товарищ из вечного Центра, – вкрадчиво отвечал ему местный актив. – Фракция и у нас имеется, не оппозиционная, а почетная, имени Петра Великого – как первого на Руси большевика – монархическая фракция!

– Тады «ой», – не к месту процитировал старый задрипанный анекдот бывший товарищ из Центра.

– А это, товарищи, курляндский барон Генрих Иоганович Остерман. Прошу любить и жаловать. Представляете, портвейна терпеть не может!

– Ос-тер-ман? – дружно выдохнули товарищи. – А мы-то сидим, недоумеваем: и почему это кулаки у нас чешутся по внешности ему классово приложиться? А оно вон оно что…

– Погодите, товарищи, – решительно вмешался в происходящее глава монархической фракции. – Морду ему набить мы всегда успеем. Сначала давайте программную резолюцию примем. В целом программа такая. Первым делом скромное, непродолжительное, но интенсивное пролетарское застолье. У меня все с собой: самогон, сало, капустка, малосольные огурчики… Вторым – разоблачение и наказание провокатора. Наконец, третьим, заключительным: пение «Интернационала», «Враждебных вихрей», «По долинам и по взгорьям» и других революционных песен. Прошу голосовать. Кто «за»? Единогласно! А вы, барон, опустите руку, вы уже голосовали «за», ваше «против» не считается. Скольких бы личин вы ни имели, но голос у вас один, да и тот – совещательный.