Товарищ из Центра оторвал свои взоры от текста и строго оглядел местных сподвижников мирового движения.

– А вот о нижеследующем тезисе, товарищи, я хотел бы поговорить особо. Вот вы, товарищ Печеный, пишете: «(Ремарка: указывая на заморского гостя) Наградит же Господь прохиндея, на котором пробу ставить негде, благообразной внешностью. А какого-нибудь святейшего человека, не щадящего живота своего за счастье народное, таким мордоворот почтит, что живи хоть тысячу лет в партийной праведности и классовом нестяжании, все равно с виду как был прохиндеем, так им и останешься. Нет, что ни говорите, господа-товарищи, но все же правильно мы, борцы за равенство, братство и справедливость, делаем, что в Бога вашего не верим. Нет в нем никакой партийной принципиальности, одно баловство. И вообще, впечатление такое, словно мир создан Ловчилой для ловчил…» Конец цитаты…

Среди присутствующих вихрем пронесся ропот, шепот, тяжкое дыхание недоумения. Раздались неприятно удивленные возгласы, повествующие о том, что «этого раньше не было в докладе» и «они такого не одобряли».

– Тише, товарищи, – призвал к порядку Остервенюк. – Как я понял, этот тезис товарищ Печеный вставил после официального утверждения своей импровизированной речи. Что ж, батенька, пассаж очень личный, идеологически выдержанный, но политически безответственный и, я бы сказал, даже близорукий. Позвольте, товарищ Печеный, неужели вам неизвестно, что партия в нынешних условиях нравственной деградации и классового одичания проводит вынужденную политику смычки с православной религией, а следовательно, не рекомендует каким-либо образом задевать идеологические чувства наших союзников? Оставьте их небесного лидера в покое, не дразните гусей Третьего Рима…

Звуки полупридушенных в зародыше смешков, лишенных какого-либо подобострастия, дали понять товарищу из Центра, что его партийная шутка должным образом оценена, правильно истолкована и в кратчайшие сроки будет доведена до сведения заинтересованных масс. Даже физиономия Печеного исказилась мыслью, и очень дельной, судя по тому, что он произнес.

– Я и сам понял, что рановато. Но доколе терпеть?

– Партия скажет: доколе, – ободрил его Остервенюк и, как видно, желая сдобрить бочку дегтя ложкой меда, немедленно обнаружил в лежащем перед ним тексте основания для похвал.

– А вот финал у тебя, товарищ Печеный, действительно замечательный! Невозможно удержаться, чтобы не процитировать. Цитирую: «Люди, которые лишены наиглавнейшего человеческого чувства, – чувства патриотизма, – недостойны называться ни гражданами, ни людьми, ни гомо сапиенсами. Скажу больше: подобные экземпляры не заслуживают чести считаться самой высокоорганизованной из всех материй Вселенной! К счастью, таких выродков среди россиян немного, да и те, что есть – не россияне, не русские! Так что говна-пирога вам, господа, а не Россия!»