– Настоящий писатель должен пробуждать сомнения…

– В своей психической нормальности?

– Ну, если больше нечего пробуждать…

– Ладно, – кивнул Аргутинов, – давай считать, что ты в нас пробудил эти самые сомнения. Мы – я и Исиков – всей подкоркой усомнились в здравомыслии и всей душой возжаждали твоего доброго наркотика. Желаем отдохнуть от служебных передряг. Исиков, ты хотел бы прибалдеть без последствий?

– Без каких? – настороженно уточнил Исиков.

– Ясен пень, без каких: без похмелья, без привыкания, без головной боли и денежных трат?

– Хм, – расплылся в недоверчивой улыбке лейтенант, – хотел бы я взглянуть на того, кто откажется…

– Вот тебе исчерпывающий ответ, Владимир. Так что не томи душу, тащи свой добрый наркотик.

Белобородов перевел взгляд с капитана на лейтенанта и обратно, явно сомневаясь в искренности их намерений. Затем понимающе скривился в болезненной улыбке.

– Прикалываетесь?

– Исиков, ты прикалываешься? – спросил Аргутинов.

– Я?! – удивился Исиков. – Да ни в одном глазу, товарищ капитан!

– Я тоже, – заверил Белобородова Аргутинов. – Может нам на Библии поклясться?

– А что, это идея! – обрадовался Белобородов и вновь попытался принять вертикальное положение.

– Сидеть! – отреагировал Исиков и для пущей убедительности ткнул дубинкой юнца под ребра.

– Эй, полегче, – огрызнулся последний, но от дальнейших попыток воздержался.

– Послушай, Владимир, – вкрадчивым, убедительным тоном профессионального увещевателя начал капитан, – теперь твоя судьба в наших руках. Хочешь помочь себе – помоги нам…

– Ага, в ящик сыграть…

– Лично мне, Белобородов, не доставит никакого удовольствия отбить тебе почки, печень или еще какое-нибудь ливерное твое достояние. Но, например, Исиков от таких именин сердца не откажется…

– Точно! – подхватил Исиков и, демонстративно поигрывая дубинкой, подбодрил: – Ты, главное, не стесняйся, если что забыл – скажи, в момент освежу твой склероз нашим фирменным освежителем…