Глава тридцать вторая

– Дверь часовни заперта.

Меня охватил страх. Что она имеет в виду?

Обернувшись, я увидела, что проход уже затоплен. Прилив. Уровень воды поднялся, и останавливаться не собирался. Нельзя поддаваться панике, нельзя. Нужно сохранять спокойствие и мыслить разумно.

Волна яростно обрушилась на утес, и из пола вырвался фонтан, окатив меня ледяной водой. Я отступила дальше по уступу и села на одну из кип вещей, держась подальше от Беатрис, но не выпуская ее из виду. Как и она не выпускала из виду меня.

Она встала у дальней стены, высокая, с диким взглядом и в лохмотьях, но каким-то образом величественная даже в таком виде. Она все еще была сильна. А покрасневшие глаза будто горели от какого-то внеземного знания. Чего-то за гранью человеческого понимания.

Я подумала о голосах, нашептывающих ей что-то.

Что они ей говорили?

Она порезала мне лоб и руку, и из обоих порезов сочилась кровь. Она могла решить снова напасть на меня. Роясь в хламе вокруг, я пыталась найти что-то, чем защититься, и нащупала какой-то металлический предмет. Зажигалка. Тот светлячок, мерцавший в бухте. Но эта больше не могла выдавать ни искры.

Поискав еще, я наконец нашла разбитую бутылку и пристроила ее рядом.

Рана на голове начала немилосердно болеть. Я сняла рубашку, чтобы помочь Беатрис, а теперь ею же плотно перевязала голову, пытаясь остановить кровь. В голове мелькнула картинка: Рик Мак-Адамс, который точно так же прижимал к голове полотенце во время нашей поездки в больницу. Не Эван напал на него той ночью. А Беатрис.

Она бродила по поместью и использовала зажигалку в качестве фонарика.

Мысли крутились в голове как сумасшедшие. Эван не убивал Беатрис. Он был невиновен. Может, она пыталась доплыть до скалы, но поток подхватил ее и принес сюда.

Или, возможно, Эван все же пытался убить ее и решил, что в таком течении Беатрис не выживет. Подумал, что освободился от нее раз и навсегда.

Мне было больно. И, возможно, страшнее, чем я думала. Но сейчас надо было сосредоточиться на том, как выжить.

Я снова порылась в груде мусора и вытащила грязное одеяло в форме русалочьего хвоста – подарок мамы, который так искала София.

Остальные вещи, вероятно, принадлежали кому-то другому – носки, верх купальника, темная футболка, вероятно Эвана. Я была права, Беатрис действительно пряталась в доме, пока они все жили в Сан-Франциско, и перетаскала все эти вещи сюда, в пещеру.

Я нашла и кое-что еще: старый железный ключ от моего коттеджа. Тот, который Отис, по его словам, оставил для меня на тумбочке и который я не нашла. Меня пробрала дрожь. Она могла пробраться в коттедж когда угодно.