– Я знаю код. Видел, как Пэт его набирал.

Сюрприз, сюрприз.

– И все-таки это было рискованно. Похоже, тебе страшно хотелось это сделать, так?

– Мне хотелось, чтобы у нее был этот значок.

– Ну разумеется. И двадцать четыре часа спустя Дженни при смерти, ее муж и дети убиты. Даже не пытайся уверять, будто это совпадение.

– Я не пытаюсь вас ни в чем уверять.

– Так что же произошло? Она не обрадовалась твоему подарочку? Не проявила достаточной благодарности? Просто кинула значок в ящик, вместо того чтобы надеть?

– Дженни положила его в карман. Что она с ним сделала потом – не знаю, мне все равно. Я просто хотел, чтобы он был у нее.

Я опустил руки на спинку стула Конора.

– В тебе столько дерьма, что мне хочется сунуть твою голову в унитаз, – процедил я ему прямо в ухо. – Ты прекрасно знаешь, что Дженни подумала про значок. Ты знал, что он ее не напугает, потому что сам вложил его ей в руку. Вот вы, значит, как все устроили? Ночью, пока Пэт спал, она тайком спускалась в кухню и вы с ней трахались на детском кресле-мешке?

Он резко развернулся ко мне – его глаза были похожи на осколки льда. На сей раз он не отстранился, и мы едва не соприкоснулись носами.

– Меня от вас тошнит. Если вы так думаете, если вы действительно так думаете, значит, у вас не в порядке с головой.

Ему не было страшно. Для меня это стало почти шоком – за годы службы привыкаешь, что тебя боятся и преступники, и невиновные. Признаём мы это или нет, однако всем нам, полицейским, это нравится. У Конора больше не осталось причин меня бояться.

– Ладно, значит, не на кресле-мешке. У тебя в логове? Что мы найдем, когда снимем пробы с твоего спальника?

– Валяйте. Она ни разу там не была.

– Тогда где, Конор? На пляже? В кровати Пэта? Где вы с Дженни сношались?

Он сжал в кулаках складки джинсов, чтобы не ударить меня. Однако его терпение было на исходе, и я дождаться не мог, когда же оно лопнет наконец.

– Я бы ни за что к ней не прикоснулся, а она – ко мне. Никогда. Неужели вы настолько тупой, что не понимаете этого?

Я рассмеялся ему в лицо:

– Ну разумеется, прикоснулся бы. Ах, несчастная одинокая крошка Дженни! Бедняжка вынуждена торчать в этом гадком поселке. Ей просто нужно было знать, что она кому-то небезразлична. Ты ведь так сказал, да? Ты мечтал стать ее утешителем, верно? Вся эта брехня про то, что ей та-а-ак одиноко, всего лишь удобная отмазка, чтобы ты мог трахать ее, не чувствуя себя виноватым перед Пэтом. Когда это началось?