Эйр бросает на Санну раздраженный нетерпеливый взгляд. Санна лихорадочно пытается придумать, что бы еще спросить у них, пока есть такая возможность. Фрагменты расследования проматываются в сознании на ускоренной записи, потом она снова думает о Джеке и Ребекке Абрахамссон.
– Еще только одна вещь, – говорит она, когда Клаудия и Елена уже стоят в дверях. – Вам что-то говорит имя Ребекка Абрахамссон? Или Мари-Луиз Рооз? Франк Рооз?
Елена пожимает плечами, но Клаудия вдруг спохватывается:
– Ребекка Абрахамссон?
– Да. Она медсестра. Вы пересекались с ней после лагеря «Рассвет»?
Клаудия задумывается, потом заглядывает Санне в глаза.
– Нет, мы ни с кем не поддерживали связь после лагеря. Все наше внимание было сосредоточено на Елене.
– Но вы отреагировали на имя.
– Ну Абрахамссон – фамилия довольно распространенная, так что вряд ли это важно. Но у Елены был одноклассник по фамилии Абрахамссон. Его маму зовут Ребекка. Я ее помню по родительским собраниям. Только это было так давно.
Она гладит Елену по волосам.
– Ты не помнишь, милая, но я-то хорошо помню. Такой хулиган был этот мальчишка, на собраниях об этом всегда говорили, – с улыбкой вспоминает она.
– Джек Абрахамссон? – уточняет Санна.
– Как? Нет, его звали не Джек, – уверенно отвечает Клаудия. – Так зовут его младшего брата. Он был, кажется, на два года младше. Они жили в многоквартирном доме. Мюлинг, или как там он называется… Елене сейчас пятнадцать, так что если это тот Абрахамссон, то ему тоже сейчас пятнадцать.
– Джеку тринадцать? – спрашивает Эйр у Санны.
Та кивает.
– Верно, – говорит Клаудия. – Теперь вспомнила. Его звали
31.
– Как ты умудрилась упустить, что у Джека есть брат? – возмущается Эйр.
Санна трясет головой.