– Дедуля Кранц помер.
Она застывает на месте.
– Что? Почему никто не сообщил мне об этом?
– Я тебе сейчас сообщаю, – раздражается он.
– Что случилось? Где его нашли?
– Умер ночью от инфаркта у себя в комнате. Ничего выдающегося.
Она кивает. На смену тревоге приходит не вяжущаяся с ситуацией легкость, которая переходит в злость. Этот отвратительный человек, думает она, его не судили, не призвали к ответу.
В кабинете опергруппы она коротко здоровается с Эйр и Алис. На магнитной доске закреплена фотография из лагеря. Выстроенные в ряд дети. Они смотрят на полицейских оттуда, из прошлого. Внезапно ей кажется, что мальчик рядом с Мией выглядит крупнее, глаза у него шире и темнее, чем ей запомнилось.
– Эй? – окрикивает ее Эйр. – Может, начнем? Раз уж ты наконец дошла до нас? Алис не хотела начинать без тебя.
– Простите, – отвечает Санна. – Я плохо спала. Осталась в больнице у Джека. Экен отозвал охрану. Кто-то должен был там находиться.
Эйр и Алис обмениваются взглядами.
– Это Александр Абрахамссон? – спрашивает Санна, кивая в сторону снимка.
Алис запускает ей через стол альбом. Эйр наклоняется вперед, это школьный альбом с фотографиями.
– Хочешь продемонстрировать нам, какая ты была крутая в кедах и бейсболке? – задиристо ухмыляется она.
– Посмотрите на восемнадцатой странице, – отвечает Алис. – Я выяснила, в какую школу ходила Елена Йоханссон, сходила туда и одолжила этот альбом.
Санна открывает альбом и пролистывает до восемнадцатой страницы. Она изучает подписи к фотографиям учеников.
– Самый правый в третьем ряду, – инструктирует Алис, – Александр Абрахамссон.
Санна прищуривается, ищет взглядом и находит мальчика. Он похож на Джека, но выглядит худее. На правой руке у него электронные часы, такие же, как у Джека. Или те же, перешедшие от брата к брату. Растрепанные волосы, как у Джека, и такие же пронзительные голубые глаза.
– Голубые, – произносит Алис. –