– Так, значит, мальчик на фотке из лагеря не Александр Абрахамссон? Вот блин! –  восклицает Эйр.

Помолчав, она произносит:

– Хотя это может вообще ни фига не значить. Мы даже не знаем, тот ли мальчик, который на фото, изображал волка. Ведь на нем там и маски нет. Мы ничего не знаем. Но если Александр был в лагере, значит, он точно может что-то рассказать о нем. А он же был там, хоть его и нет на фото?

– Если только мы сможем его найти, –  Санна оборачивается к Алис.

Та мотает головой.

– Александр Абрахамссон умер семь лет назад. Прямо перед началом лагерной смены. Сочетание нескольких пороков сердца. Он так и не попал в «Рассвет».

Санна всматривается внимательнее в изображение Александра Абрахамссона. Постепенно наружу выступает болезнь, краски на лице мальчика меняют цвет. Кожа и губы сероватого оттенка, волосы лишены блеска. Несмотря на то что он окружен другими детьми, он будто стоит один в пустой комнате, осанка подсказывает, что на плечах у него тяжелый груз. Александр Абрахамссон стоит в объятиях смерти.

– Пороки сердца ведь оперируют? –  спрашивает Эйр.

– Да, –  отвечает Алис, –  если обнаружить их вовремя.

Санна думает о Джеке. Всю свою жизнь он пробивался сквозь безумие и смерть. И не смог удержать рядом даже брата.

Эйр захлопывает альбом.

– Черт. Вот же блин, –  повторяет она. –  Но как же тогда Ребекка отправилась в лагерь работать с другими детьми, если ее собственный сын только что умер? И почему об этом ничего не сказано в ее истории болезни?

– Можно по-разному оплакивать своего ребенка, –  медленно произносит Санна.

Эйр опускает глаза в стол, она сожалеет о вырвавшихся словах.

– Может быть, она просто не могла осознать, что его больше нет, –  спокойно продолжает Санна. – И может быть, она ничего потом не рассказала Бильстаму. Он мог и не знать, что она потеряла ребенка, или по какой-то причине мог не захотеть указывать это в своих записях. Ты сама говорила, что ему не стоит слишком доверять…

– Но остальные, те же Метте и Инес Будин, они почему не упоминали, что у Ребекки был еще один ребенок? –  осторожно спрашивает Эйр.

Санна кивает. Ее гнетет ощущение, что что-то не сходится. Почему все молчат? И потом появляется другое чувство –  страх.

Скоро придет Экен, думает она. Он будет требовать от них бросить этот след с лагерем и начать разрабатывать другую версию. Она знает, что у нее на руках были все возможности, но она не справилась. И теперь он отзовет защиту Джека.

Когда Экен наконец появляется, она сразу понимает, что что-то произошло. Он чуть не кричит, что Лара Аскар найдена мертвой с перерезанным горлом. В комнате повисает тишина, а потом вся опергруппа бросается к дверям.