Николай подошел к воротам и остановился возле будки охранника, который тут же появился и отворил калитку.

– Алиса Павловна только что прибыла, – сообщил охранник.

Торганов вошел на территорию и направился к дому. Бассейн был пуст, и пальмы уже убрали, вместе с кадками отправили в оранжерею. Двор без них стал унылым, а может, просто настроение Торганова ухудшилось, когда он понял, что в последний раз пришел сюда. Но особой грусти не было: все, что происходило здесь с ним, осталось в прошлом, теперь и он стал другим, и мир вокруг него изменился – мир стал светлее и лучше, потому что теперь рядом Таня.

Николай открыл дверь, вступил на лестницу и вспомнил, как уходил – без скандалов и ругани, но все равно глупо. Надо бы извиниться, тем более что расставание принесло боль не ему.

Алиса в белом платье, которого он не видел на ней прежде, вышла навстречу из кабинета, и он сказал ей:

– Прости.

– Ты за этим приехал?

– Не только.

И тут же признался:

– Мне надо поговорить с твоим отцом.

Алиса удивленно вскинула брови, готовая обрадоваться, но тут же поняла, что речь пойдет не о ней, и посмотрела в сторону. Замерла, может быть, рассчитывая, что, пока она остается неподвижной, он подойдет и обнимет, но Николай не сделал ни шагу.

– Мы всю ночь провели в монтажной, – сказала она. – А потом показали готовый материал руководству канала: те в восторге. Предполагают выделить в следующем месяце прайм-тайм.

– Передача о Мытареве?

Алиса кивнула.

– Ну и как он? – спросил Торганов нарочито равнодушно.

– Уехал к родителям в Омск.

– Ничего, на обратном пути завернет, – успокоил Алису Николай.

И это тоже нельзя было говорить. Она взглянула на него так, словно взглядом пыталась передать нечто очень важное. Например: ты, Торганов, – круглый дурак.

А Торганов лишь дернул плечом и невпопад ляпнул:

– Конечно.