– …Следует из их поведения. Разве нет?

– Нет, потому что ты рассуждаешь о том, в чем ничего не смыслишь. Здесь должны быть те же законы, что и с обычной зоной резонанса: если кто-то взаимодействует с очагом, на нем остается энергетический след. В таком случае составы масел дали бы отклик при проверке. По факту же – ничего.

Купер это знал. С самого начала знал. Может быть, оно за ним следило, – может, поэтому он не мог ничего сказать? Он сломал ей руку, как только появилась дверь, и каждый раз запрещал Джемме открывать ее – не могло ведь это быть просто так? Вопросы прыгали в голове как мячики для пинг-понга, да толку-то. Джемма плотнее нырнула в куртку, прячась от промозглого холода, царившего в лесу.

– Мы не знаем, оставляют ли критические аномалии след на людях. Энергетика может быть так возмущена, что сбивает…

Кто-то нас подслушивал, да, Купер? Прямо в моей голове?

– Да не может она ничего сбить. Технику – допустим, но рецептам этих масел по две тысячи лет. Они не…

Здесь, в этих лесах, и там, во сне… Их все время было трое. Она, Купер и тот, кому принадлежал этот взгляд. «И тогда, и прямо сейчас. – Джемма проскользила взглядом между искривленных деревьев, всматриваясь в сумрак. – Все это время здесь был кто-то еще».

– Я не верю в око бури, Сайлас. Эти люди замешаны, даже если свечи этого не показывают. А что, если они откры…

Но кто? Или, точнее, что?

– Открой…

Что ты такое, гаденыш?

– …дверь.

Она вздрогнула и уставилась Доу в затылок. Нет, этого не могло…

– Открой, Роген, – сказал он, не оборачиваясь.

Воздух, казалось, зазвенел.

– Открой дверь, – произнес спереди голос Кэла.

Да пошел ты к дьяволу! Джемма зажмурилась, останавливая шаг, а когда открыла глаза, то в уши ворвалось будничное продолжение разговора: