– Справлялась?!
Справлялась, когда убегала из раза в раз?
Справлялась, когда удирала из отношений в отношения, из квартиры в квартиру? Справлялась, когда не могла остановиться хоть на секунду, потому что только в бегах чувствовала себя в безопасности? Справлялась, когда бросалась на каждое новое повышение, чтобы этот бег не останавливался?
– Ты правда, твою мать, думал, что я… – она надрывно рассмеялась. –
Суровым и полным горечи – вот каким было его лицо. Он злился. Все вышло из-под контроля – здесь, в этом месте, и между ними, – и Джемма понимала его чувства. Она тоже злилась. И на него, и на себя.
– Потому что, если детка справляется сама, детку не нужно спасать, правда? – Джемма из последних сил пожала плечами. – Ведь ты не хочешь быть спасителем. Трудно спасать кого-то, когда тебе все равно.
На этот раз даже Норман не пытался ничего сделать: он тяжело опустился на пол возле ее стула, зарыв лицо в ладони. Но не ушел. «Зря, Норми, – облизав покрытые сухой коркой губы, подумала Джемма. – Тогда тебе придется выслушать это до конца». Потому что в этот раз Кэл не собирался ничего спускать ей с рук. Она знала это еще до того, как он произнес:
– Очень лицемерно, Джемма.
Да. Да, измученно подумала она. Так оно и есть.
– Странно слушать о моем бесчувствии от тебя, – сказал Кэл и коротко развел руками. – От человека, которому именно это от меня и нужно.
Джемма выдержала его взгляд. Она заслужила и это тоже. Все то, что он собирался ей сказать. Все это, гнилое и трусливое, вытащенное на поверхность. Когда-нибудь это именно так и закончилось бы – так почему не сейчас?
– Значит, у тебя была сестра. – Кэл пожал плечами. – И ты бросила ее, когда та умирала. Винсента, когда он умирал. Но не потому, что тебе
Верно. Ты же всегда это знал. Мы оба знали – просто не говорили об этом вслух.
– Ты думаешь, что не переживешь, если снова потеряешь кого-то, кого ты любишь.
– И поэтому ты выбрала меня.