Она ничего не сказала, когда он вошел.

Сайлас остановился в дверях, засовывая руки в карманы.

Роген медленно подняла голову.

– Ну что, Сайлас, – она ухмыльнулась, длинно, с издевкой. – Вот мы и остались…

Может быть, так упал свет или разыгралось воображение. Но Сайласу эта ухмылка показалась незнакомой и хищной.

– …только вдвоем.

Кэл не злился на Джемму.

Быстрым спринтом пересекая деревню, решительно одолевая высоту холмов, вступая во владения леса, Кэл не злился на Джемму за то, что она не предупредила о побеге Блайта. Глупо злиться на того, кто себя не контролирует.

Двигаясь по следам в глубоких после ночного снегопада сугробах, отодвигая кусты и припадая к земле, Кэл не злился на Блайта. Глупо злиться на того, кто бежит от последствий совершенного, боясь за свою шкуру.

С трудом пробираясь сквозь буреломы и цепляющиеся ветки, игнорируя окрики Купера, то и дело теряя следы, Кэл злился на себя.

Ему никогда не следовало руководить командой. Этой или любой другой. Ему никогда не следовало брать на себя ответственность за чьи-то жизни – эти или любые другие. «Я не буду аттестоваться на пятый ранг, босс, – говорил он Айку из раза в раз. – Не мое это, понимаешь?»

Когда-то, тысячу лет назад, Доу сказал ему: «Ты ненавидишь давать советы». Но дело было не в советах.

Кэл ненавидел брать ответственность за кого-либо, кроме себя.

И вот где они оказались.

Джемма – привязанная веревками к стулу, на котором, возможно, закончится ее жизнь.

Блайт – обманутый Джеммой, где-то в этом бесконечном лесу, в котором, возможно, закончится его жизнь.

И там, и там был только один облажавшийся.

Когда-то, тысячу лет назад, Доу сказал ему: «Это твоя вина».