Сначала секретарше было трудно определить местонахождение Фредди, но в конце концов она направила Элизабет на третий этаж, сообщив ей с излишней торжественностью, что это палата для «тяжелораненых».

Когда она вошла в его палату, Фредди был в сознании, хотя и сильно забинтован. Его голова была замотана марлей, нос распух, лицо в синяках и порезах. Оба глаза были подбиты. Элизабет чуть не расплакалась, когда увидела его. Том Баннистер сидел у его постели. Увидев Элизабет, Фредди попытался сесть и застонал, пытаясь сменить позу.

– Мисс Элизабет, – сказал он слабым голосом, – спасибо, что пришли повидаться со мной.

– Эй, приятель, не пытайся пошевелиться, – сказал Том. – Надо беречь силы, помнишь?

Элизабет осталась стоять в дверях, не уверенная в том, как ее примут.

– Привет, Фредди. Как он? – сухо спросила она Тома.

– Доктор считает, что он будет жить, если не наделает глупостей, – сказал Том, взглянув на Фредди, который слабо улыбнулся.

– Насколько серьезны его травмы?

– Сломано несколько ребер и нос, что, возможно, улучшит его внешность. Сломана ключица. Куча синяков и ушибов, и, возможно, сотрясение мозга. Ты потерял немного крови, верно? – спросил он Фредди, который, казалось, заснул. Его глаза были закрыты, а дыхание казалось ровным, что Элизабет сочла обнадеживающим. Том поднялся со стула и на цыпочках подошел к ней. – Они беспокоились о внутреннем кровотечении, но пока он держится, – прошептал он.

– Спасибо, – сказала она. – Я обещала, что доложу о его состоянии.

– Ох, я должен был это сделать. Но забыл.

– Не бери в голову, я позабочусь об этом. Он сказал, кто это с ним сделал?

– Пара головорезов, говорит он. Не успел их хорошенько разглядеть.

– Полагаю, не в форме?

– Нет.

– Это понятно. Бирнс слишком умен для этого, – сказала она, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Э-э, мисс? – нерешительно спросил Том.

– Да?

– Послушайте, мне не следовало говорить подобное в кабинете мистера Фергюсона. Это не ваша вина – я просто разозлился и выместил это на вас. Это было неправильно, и я приношу свои извинения.

– Спасибо, Том, я ценю это. Мы все волнуемся. Я сейчас пойду отправлю телеграмму.