Тори сглотнула. За окном завывал ветер. В стекло стучала ветка, как будто кто-то пытался проникнуть внутрь.

* * *

Коул накинул одеяло на плечи Оливии и принес ей чай. Она крепко обхватила горячую кружку. Кожа у Оливии была липкой и холодной, дыхание поверхностное, зрачки расширились. Она все еще пребывала в состоянии шока.

Коул помешал угли в печке, подбросил еще одно полено.

– Сейчас я принесу тебе какие-нибудь носки. – Он ушел обратно в спальню.

В ящиках совсем не осталось ее вещей. Коул нашел носки в одной из собранных сумок. Оливия явно собиралась уехать. И все из-за него. Ему не следовало целовать ее. На него навалились угрызения совести и чувство вины.

Вернувшись в гостиную, он опустился перед Оливией на колени, чтобы растереть ступни и только потом надеть носки. Она заерзала, пытаясь спрятать искалеченные пальцы ног.

– Пожалуйста, не трогай мои ступни, – тихонько попросила Оливия.

Но он взял их в руки и принялся мягко массировать и согревать, не обходя внимание и обрубки пальцев. Он встретился с ней взглядом.

– Тебе нужно согреться. Я привожу кровообращение в норму.

Ее взгляд упал на искалеченные пальцы ног в его руках, и Коул понял, что она почувствовала. Смущение. Стыд.

Коул надел на нее носки.

– У тебя кровь на рубашке, – сказала она. – Я ранила тебя. Прости.

– Это всего лишь неглубокий порез. Все в порядке.

Она смотрела на кровь.

– Выпей чай. Он сладкий, горячий, и ты немного расслабишься, пока адреналин не разбушевался.

Оливия посмотрела ему в глаза и начала пить чай.

У Коула защемило сердце, когда он увидел ее уязвимость. Она предстала перед ним обнаженной, и телом, и душой. Ее физические секреты раскрылись. И это ее убивало.

– Тебе нечего стыдиться, Лив, – прошептал Коул, забирая у нее кружку и ставя ее на маленький столик рядом. – И тебе не надо от меня прятаться. Ты самая сильная и самая красивая женщина из всех, кого я встречал. И это не просто слова.

И впервые после его появления в домике в глазах Оливии появились эмоции, она заплакала.