– А как «Хищник» попал к Гейджу Бертону? – негромко поинтересовался он. – Как это произошло?

– Я уже говорила тебе. Он сказал, что получил приманку в подарок в честь выхода на пенсию.

Коул прикусил губу.

– И по чистой случайности он оставил именно эту приманку на странице с упоминанием об убийствах в Уотт-Лейк?

– Это могло быть всего лишь совпадением. Я вот о чем. Как только люди начинают копировать дизайн мушки, она может оказаться где угодно.

Он кивнул. Ему нужно поговорить с Бертоном. Что-то в этом парне Коулу не нравилось. Как сказал отец, Бертон мог оказаться совершенно ни при чем. И весь сценарий придумал Форбс, чтобы напугать Оливию ее собственным прошлым, пригрозить раскрыть ее настоящее имя, заставить уехать из города. Чертов ублюдок.

Но с Бертоном Коул все равно поговорит, как только вернется из Клинтона.

Он протянул руку и убрал прядь волос, упавшую на лицо Оливии. Высыхая, прядь превращалась в мягкую темную спираль. Он спрятал ее за ухо.

– Я докопаюсь до правды, Лив, – негромко пообещал Коул. – Я найду того, кто это сделал. Но ты не можешь им позволить одного: чтобы они победили и прогнали тебя. Ты должна распаковать сумки.

– Я не могу жить здесь, если люди знают, кто я такая. Если, как ты считаешь, Форбсу об этом известно, то скоро весь этот чертов городишко будет в курсе. Я так не могу. Я должна уехать туда, где смогу снова похоронить Сару Бейкер.

– Тогда тебе придется бегать всю жизнь, – вздохнул Коул. – Он – Себастьян – даже после смерти будет иметь над тобой власть.

– И это говорит человек, который бегает всю свою жизнь?

– Я остановился.

Оливия посмотрела ему в глаза.

– Правда. Я действительно хочу здесь остаться, пустить корни. И запомни вот что: ты красивая. Ты сильная. В тебе всего в меру. Тебе не нужно быть чем-то большим или чем-то меньшим.

Ее глаза затуманились от слез, и она смахнула их рукавом халата.

Коул встал.

– Где у тебя чистое постельное белье? Или ты все упаковала?

– Вон в том шкафу. – Она кивком указала на дальнюю стену.