Хан Соджон молча смотрела на них. Ее охватило странное чувство – она будто пыталась восстановить стекло, давшее трещину. Что бы ты ни делал, трещина не исчезнет. И если посмотреть на мир сквозь это стекло, то кажется, что это он дал трещину. Соджон тихо вздохнула. Затем улыбнулась, глядя на О Юнджу и ее малыша.

* * *

Хан Соджон была постоянно занята. Утро начиналось с совещания, после чего она проводила первую половину дня в переговорах с партнерами из других компаний, одновременно проверяя выполненные задачи и планируя следующие этапы работы. На обед успевала на бегу прожевать сэндвич или бургер – и неслась на место стройки курорта в Янъяне. Дорога туда занимала два с половиной часа. Прибыв на стройку, Соджон проверяла, всё ли идет по плану, и тут же общалась с рабочими – всё ли у них в порядке, не испытывают ли они какие-нибудь трудности? Иногда и ужинала вместе с ними, слушая их истории. Ведь любое дело хорошо ладится, если имеет под собой прочный фундамент – и его успех зависит от того, насколько в него вкладываются люди, составляющие этот фундамент. Особенно это важно в строительстве, где рабочие создают настоящий фундамент будущего здания.

Однажды Хан Соджон сидела за круглым столом со встроенной жаровней посередине в ресторанчике, где подавали говяжьи кишки, куриные желудки и свиные шкурки. Она пила соджу вместе с рабочими. Они наполнили им пивные бокалы и передали один Хан Соджон. Все взгляды были прикованы к ней. Соджон высоко подняла его и громко произнесла:

– Так давайте же выпьем за успешное завершение стройки!

С этими словами она осушила бокал залпом. Вокруг раздались возгласы одобрения и восхищения – и все тоже осушили свои бокалы до дна.

– Я-то думал, что женщинам не место на стройке, но вы… двоих мужиков стоите!

– Да я, между прочим, с детства закаленный выпивоха, – с улыбкой ответила Хан Соджон.

Она легко вливалась в компанию – пила, пела, болтала. А потом, словно из нее выжали все соки, уставшая, возвращалась в Сеул, успевала лишь на минутку сомкнуть глаза и на рассвете снова поднималась, чтобы рано выйти на работу. Ее дни проходили в бесконечном вихре дел и забот.

В тот день Хан Соджон, как и обычно, была вся в делах. И как раз в момент, когда она было уже собиралась закинуть в рот очередной ролл кимбапа[33], раздался звонок – да еще и видео.

– Занята?

Она была ужасно занята. Но на этот звонок нужно было обязательно ответить – да она и была рада ему. Соджон отложила кимбап, чтобы не попал в объектив камеры. Если ее собеседница узнает, что вместо полноценного обеда она ест это, – не миновать бухтенья и нравоучений.