Эван фыркает.

– С моей стороны будет глупо спрашивать то же самое?

И вот мы сидим тут, два человека, объединенные худшим из возможных сценариев. Если бы я могла найти с Эваном Хокером что-то другое общее…

– Как вы думаете, со временем становится менее дерьмово? – спрашиваю я вместо ответа.

– Нет, – качает головой он и водит ногой по грунту. На меня не смотрит. – То, что есть сейчас, эти вещи определяют оставшуюся часть вашей жизни. Я всегда буду человеком, виновным в смерти моей любовницы.

Виновным. Он имеет в виду, что Ханна до сих пор была бы жива, если бы у них не случилось романа? Или он имеет в виду что-то в буквальном смысле?

– Вы не должны чувствовать себя виноватым, – говорю я после небольшой паузы. – Это был несчастный случай.

Услышав это, он смотрит на меня, его глаза подернуты пеленой горя.

– Вы на самом деле в это верите? Вы верите, что она свалилась с той лестницы?

– Значит, можно предположить, что вы не верите?

– Нет. Мы много раз встречались в том месте до того, как она туда отправилась в тот вечер. Ханна прекрасно там ориентировалась, она ни разу даже ногу там не подвернула. И даже если это был несчастный случай, зачем она тогда туда пошла?

– Может… может она встречалась с кем-то еще? – робко предполагаю я.

Эван печально улыбается.

– Это невозможно. Я понимаю, что это звучит лицемерно, учитывая, что у нас обоих семьи, но мы с Ханной любили друг друга. Она не стала бы мне изменять.

То же самое сказала Флоренс Максвелл – то есть так думают два человека, которые, похоже, лучше всех знали Ханну.

– Так что же она, по-вашему, там делала?

Эван пожимает плечами.

– Думала, что встречается со мной.

Я представляю, как Ханна Гилберт готовится к полуночному свиданию с тайным любовником, наводит макияж, надевает лучшее нижнее белье, а на самом деле идет к разочарованию и смерти.

– Флоренс рассказала мне про записки внутри дерева.