– Ни малейшего.

– Тогда оставь его умирать в одиночестве. – Нья показала на яму. – Там.

62

62

Две недели спустя они собрались все вместе по просьбе Виктора. Грей впервые увидел его с того вечера, когда они оставили Н’ангу умирать. Нья сидела на маленьком диванчике в гостиничном номере, в неброском сари, под которым скрывались ее повязки. Она только накануне выписалась из больницы и рассеянно отвечала на вопросы, но по большей части глядела прямо перед собой, как будто ее разум, а возможно, сердце и душа в придачу, находились где-то не здесь. После той ночи Грей навещал ее в больнице, звонил, но их общение было натянутым и холодным. То, через что ей довелось пройти, страдания, вспоминать которые было страшно, окутывали ее точно саваном. Время от времени она бормотала что-то про своего отца и Нигерию, но Грей на нее не давил. В нем жила хрупкая надежда, что со временем они смогут вернуться к тому, на чем остановились, когда ее похитил Н’анга.

Держа в руке бокал своего всегдашнего абсента, Виктор, как обычно, сидел в кресле у окна. Он молча смотрел на два тома в кожаных переплетах, с годами приобретших цвет табачного листа, которые лежали перед ним на журнальном столике. На Эйвон Айве.

Грей также молча сидел напротив него в кресле с жесткой спинкой, погруженный в воспоминания.

Отвезя Нью и девочку-пленницу из деревни в больницу Масвинго, Виктор и Грей вернулись в пещеру. Они стояли на краю ямы и смотрели на труп Н’анги. Грей приближался к яме нерешительно, отчасти опасаясь, что могила окажется пустой, а человек, которому почти удалось подчинить себе всё и вся, преодолел смерть и вернулся к жизни, чтобы снова ходить по земле среди людей нежитью-личем, проклятым, бездушным и ужасным.

Но он был там. Лежал на спине, а его отвратительная маска валялась рядом. Лицо Н’анги было обращен вверх, а рот застыл в выражении чистого ужаса, которого Грею не забыть никогда. Что так напугало этого человека перед смертью, человека, который так легко терзал и убивал других людей, который обжился в этой сырой дыре, который каждый божий день бродил по коридорам зла? Может быть, в свой последний час ему довелось заглянуть в себя и содрогнуться? А может, перед ним предстало видение его бесконечного будущего, а в ушах зазвучал ехидный шепот, рассказавший, куда он идет и кого может там встретить?

Или его напугало что-то извне? Может, он призвал в яму некую сущность, которая и забрала его душу?

Грей с Виктором увидели тело, и этого было достаточно. Н’анга никогда не сможет покинуть пещеру, во всяком случае, как существо из плоти и крови.