Женщина продолжает размышлять. Положив руки на колени, она опускает на них голову. Головная боль становится невыносимой.

Разве не явилось чудом само существование Хисако? Возможно, это было очевидно лишь для меня, но не для ее собственной матери.

Я не знаю.

Женщина устало поднимает голову. Солнце уже низко, туристы разбредаются.

* * *

В комнате, наполненной синими лучами, позади девочки в белой блузке, не сводя с нее глаз, стоит грозная фигура женщины в кимоно.

— Молись! — решительно требует она.

Фигурка девочки испуганно дрожит.

Женщина с каменным лицом продолжает:

— Давай, расскажи все Богу.

Плечи девочки дрожат все сильнее.

«Что такое? Что между вами произошло?» Она обращается к ним обеим — женщине в кимоно и маленькой девочке, но не получает ответа.

«Я должна знать! Я же восторженный наблюдатель!» Женщина, с мольбой в голосе, пытается привлечь их внимание.

Они даже не оборачиваются.

Белые спины, синий цвет, флер-де-лис в окне.

В чем же Хисако, будучи ребенком, созналась в той комнате? В чем исповедалась, о чем молилась? Зачем вообще хозяйка дома привела ее туда?