Он прижимается своим лбом к моему. Я чувствую его теплое дыхание на лице, но, несмотря на летнюю жару, моя кожа холодна. Оскар предлагает мне всё, о чем я мечтала. Но какой ценой? Я больше не смогу ему доверять. Никогда не буду знать, почему мы вместе: он правда любит меня или я полезна для его карьеры?

– На самом деле я хочу, чтобы ты отказался от книги. Скажи «Харриерс», что тебе это неинтересно.

Он замирает, снимает руки с моих плеч и молчит. Сердце пульсирует на губах. Я смотрю Оскару в грудь, боясь поднять глаза. Но я должна. Я заставляю себя вглядеться ему в лицо и позволяю себе надеяться. Но он берет мою надежду, этот весенний первоцвет, и сминает в кулаке:

– Я не могу.

Грудь горит, сжимается, я не в силах дышать. Оскар не настолько любит меня, чтобы исправить то, что натворил. Не настолько, чтобы хоть попытаться.

– Не могу, – повторяет он почти неслышно. – Просто… не могу.

Слова даются ему с трудом. Похоже, эта внутренняя борьба шла уже давно. И еще до того, как я задала вопрос, Оскар знал ответ и просто надеялся, что никогда не придется произнести его вслух.

– Да, я совершал ошибки в наших отношениях, – продолжает он. – Я врал тебе. Врал с самого первого дня. Но я действительно люблю тебя. Я люблю тебя, хотя ты тоже делала ошибки, Кейт. Ты хотела путешествовать сильнее, чем выйти за меня. Вот почему ты не назначала дату свадьбы.

Наверное, какая-то часть меня и раньше понимала, что Оскару нельзя доверять. Чувствовала, что он лжет.

Постоянно. И всякий раз, когда его ловили на вранье, он из кожи вон лез, чтобы я усомнилась в своем здравом уме. Это не любовь. Или не та любовь, которая мне нужна. Слова слетают с губ еще до того, как я понимаю, что произнесла их:

– Знаешь, что, Оскар? Думаю, это конец. Мы не можем так продолжать.

Поверить не могу, что сказала это. Я в шоке, как и он. Он снова берет меня за руку. Когда он делал это раньше, я чувствовала себя защищенной.

Но теперь всё не так. Уже нет.

Он отпускает меня:

– Хочешь расстаться?

Я киваю.

Он поднимает глаза вверх, его грудь вздымается, опускается, снова вздымается:

– Хорошо.

Я чувствую укол разочарования: Оскар даже не стал бороться за нас. Смахиваю слезы и задумываюсь: а хотел ли он будущего вместе со мной? Или просто убедил себя в этом, чтобы было проще меня использовать? Теперь он получил от меня, от наших отношений всё, что хотел, и смирился с тем, что сделано. Он на пороге новой жизни, о которой всегда мечтал: стать публикуемым писателем. Жизни, в которой ему отказали родители. Но теперь он может продемонстрировать им свой успех. Судя по фразе о больших деньгах, он может бросить нелюбимую работу в IT и остаться на плаву. И цена этого успеха – я. Если Оскар принял такое условие, я должна сделать то же самое.