– Я ж говорю: не скажу. Это так быстро не выяснить. Многим, наверное, так и не удалось умереть.

– Как вы, однако, спокойно говорите об этом!

– А что в этом плохого? Я ж тебе сказал: попытки давить на мою совестливость не работают.

– Разве у вас только что глаза не бегали, как у загнанного зверя?

– Так это потому, что я не хотел проигрывать. Я отобрал у господина Киёмии роль дознавателя. Понимая, что это нарушение правил. Согласись, после такого стыдно проигрывать. Знаешь, я… – продолжил Руйкэ, как бы смеясь над собой, – я ужасно не люблю проигрывать в играх. Особенно в играх с полной информацией. Понимаешь, о чем я? Я говорю об играх, в которых нет фактора удачи. Это игры типа сёги или шахмат, в которых результат определяется исключительно интеллектуальными способностями игроков. Неважно, каким ублюдком является мой противник. Независимо от этого, если я проиграю, мне не захочется жить дальше. Поэтому же, – смеясь, произнес Руйкэ, – проигрыш в игре «Камень, ножницы, бумага» меня совсем не расстраивает.

– Но вид-то у вас довольный.

– А разве наша игра была игрой с полной информацией? Хочешь сказать, что если б я по фамилии Хасэбэ догадался об «Асагае», если б заметил сходство зодиакального циферблата и железнодорожной линии Яманотэ, если б быстренько определил профессию Ямаваки и если б я, в довершение всего, подобно экстрасенсу отгадал восемь железнодорожных станций, то можно было предотвратить взрывы?! Да ты чё, совсем охренел? Такое невозможно в принципе. Это, знаешь, называется читерством. Это, можно сказать, непредоставленная услуга.

Судзуки пристально смотрел на Руйкэ, будто изучая его.

– Ладно, хватит. Я проиграл. С удовольствием жду беспощадного должностного наказания. Ты тоже приготовься. Тебя ждут страшные дяденьки в Главном управлении.

– Меня переведут?

– Нет же смысла держать тебя здесь. Все, игра закончена.

Киёмия попытался сглотнуть слюну, но во рту у него совершенно пересохло. В полицейском приложении ежеминутно обновлялись данные о последствиях взрывов. «Синбаси», «Ниппори», «Сугамо», «Икэбукуро», «Синдзюку», «Сибуя», «Готанда», «Синагава»… Число погибших, и это не преувеличение, может приближаться к сотне. А общее число жертв, если учитывать и тяжелораненых, наверное, будет далеко за две сотни. Происходящее казалось нереальным. Киёмия, не отрываясь, смотрел на проносившиеся перед его глазами цифры.

– А-а, – послышался голос Исэ. С бледным лицом он пробормотал: – Девять бомб…

Киёмия тоже сообразил. Остававшееся число бомб оценивалось равным десяти. Взорвалось девять бомб: восемь – на станциях линии Яманотэ, еще одна – на станции «Асагая». Остается еще одна, последняя, бомба.