Киёмия посмотрел в сторону спины Руйкэ. Игра еще не закончилась. Есть еще одна бомба…

– Поздравляю, Тагосаку Судзуки! Ты оставил свое имя в истории, – произнес Руйкэ. Судзуки не ответил. Не отрываясь, он смотрел на Руйкэ.

«Ты что, всерьез? – Киёмия не мог избавиться от сомнений. – Ты всерьез думаешь, что бомбы нет? Твоя дедукция привела к такому выводу?» Он нуждался в неопровержимом свидетельстве того, что разум и мышление Руйкэ работают правильно. В доказательстве того, что это не какая-то разновидность оптимизма и не разочарование в своих силах.

– Хочешь сказать что-нибудь перед тем, как мы расстанемся?

Внезапно взгляд Киёмии остановился. Лежащие на металлическом столе кулаки Руйкэ были крепко сжаты. Его ногти глубоко впились в кожу, контрастируя с небрежным голосом. «Он готовится к сражению? Собирается выяснить, осталось ли еще одна бомба?»

– Господин сыщик, – со вздохом обратился к Руйкэ Судзуки. – Позвольте вернуть вам ваши слова: это вы хорошо придумали.

Теперь настала очередь Руйкэ отвечать молчанием.

– А вот скажите, как вы думаете: если б вы организовывали это преступление, смогли бы осуществить его более изящным образом?

– Наверное, смог бы.

– Не попробуете?

– Нет, не попробую. Это исключено.

– А почему?

– Потому что глупо. И скучно. Разрушать мир может каждый. Это слишком просто. В такой степени, что зевать хочется. Сложнее не давать его разрушить. Намного сложнее. Лучше ведь играть в те игры, которые посложнее?

Судзуки даже не моргал.

– Если совсем откровенно, то я вот как думаю. Думаю, у тебя самого могло получиться лучше.

– В каком смысле?

– В смысле несовершенства. Твое преступление получилось несовершенным. Да, ты смог дурачить нас своим мастерством рассказчика, своей безрассудной идеей признаться в совершении преступления и своими безжалостными приемчиками, но, по правде говоря, все это было на гране фола. Если б я был на твоем месте, то привязал бы все взрывы к линии Яманотэ. А «Токио доум» и Кудан вообще убрал бы. И «Асагаю» тоже… – Руйкэ на секунду остановился. – Ведь взрывы на линии Яманотэ были реально впечатляющими.

Киёмия не поверил своим ушам. Что он несет? Впечатляющие взрывы? Это он про неизбирательные теракты, жертвами которых предположительно стали более ста человек? Мысль о том, что Руйкэ говорит это всерьез, вызвала гул в груди Киёмии.

– С интервалом в десять секунд станции взрываются одна за другой, рисуя круг… Неплохо. Захватывает. Ты, наверное, был в восторге, услышав об этой идее, которую мог реализовать только Ямаваки. Но все равно в этом есть половинчатость. Особенно «Асагая», это вообще никуда не годится. Она полностью за пределами круга. Для человека, у которого нет таких серьезных мотивов, как у Тацумы, это просто излишняя роскошь.