– Миу, дочка… – простонала Асука. У нее текли слезы. Сара ощутила их на своем плече.

– Черт! – Тяжело вздохнув, Асука словно полностью лишилась сил. Сара медленно посадила обмякшую женщину на пол лестничной площадки, и в эту минуту снизу по лестнице разнесся пронзительный голос: «Кода, где ты?»

9

Асука была взята под стражу, а в отношении Судзуки было принято решение о возбуждении дела и переводе подозреваемого в другое место. В рюкзаке Асуки лежала коробка, обмотанная скотчем. Ее содержимое не было поддельным и полностью соответствовало упаковке. Это оказались пирожные.

В следственной комнате появились два сыщика из Столичного управления полиции и зачитали ордер на арест. Все это время Судзуки и Руйкэ смотрели друг другу в глаза.

Прозвучал приказ: «Встать!» Судзуки подчинился, на него надели наручники и привязали к поясу конвойную веревку. С двух сторон его обступили полицейские. Судзуки с непринужденным видом направился в сторону выхода. Походка у него была такой, будто он собрался прогуляться. Судзуки до самого конца оставался верен себе.

Киёмия принял это с болью. Он чувствовал, что, может быть, другой возможности встретиться с Судзуки у него уже не будет. Его пронзило чувство, большее, чем гнев, и большее, чем облегчение. Это было чувство бессилия.

– Ты ведь сейчас подумал: «А какая мне, собственно, разница?» – Услышав голос Руйкэ, Судзуки остановился. – «Да, этот мир мне не нужен, а я не нужен этому миру. Ну и что из этого?»

Руйкэ смотрел вперед. Его взгляд был направлен туда, где никого не было, на место, где до этого сидел Судзуки.

– Ты воспринял намерения и желания Асуки, позвавшей тебя в шерхаус, как построенное на расчете стремление обезопасить себя. Воспринял так, потому что она хотела, чтобы ты взял вину на себя. И тогда ты, наверное, решил: «Все, с меня хватит»?

Судзуки обернулся и посмотрел сверху на Руйкэ.

– Асука – та женщина, которая подарила тебе бейсболку, когда твои товарищи-бездомные подозревали тебя в предательстве и смеялись над тобой. И вдруг ты понял, что эта самая женщина собирается тебя использовать. Надо полагать, именно в этот момент твое «а какая мне, собственно, разница?» превратилось во «все, с меня хватит»?

Получается, что поэтому Судзуки не позволил Асуке даже умереть. Поэтому послал ей имитацию бомбы. Судзуки хотел лишить ее возможности бегства, хотел заставить лгать всю оставшуюся жизнь.

– Но был ли ты прав, полагая, что Асука собирается использовать тебя? Для того чтобы скрыть убийство сына, необходимости в тебе не было. В шерхаусе находились тела Ямаваки и Кадзи. Асука, жившая с ними в одном доме, должна была знать, что эти люди были способны и на убийство. И она могла все свалить на них: «Эти двое убили Тацуму, а затем, выпив яд, покончили с собой. Все взрывы – тоже дело их рук…» Изобразить дело таким образом – вариант намного более реалистичный, чем вызывать в шерхаус еще одного человека. Тем более что нет гарантии, что этот человек согласится сотрудничать. Обычно люди, если им такое предлагают, обращаются в полицию. Тогда, спрашивается, почему же Асука решила вызвать Судзуки? Не потому ли, что она на самом деле хотела другого? Хотела до того момента, как ты сам сказал, что возьмешь вину на себя, и сладкими увещеваниями стал убеждать ее в этом: она хотела, чтобы ты приказал ей явиться с повинной. Может быть, она колебалась между желанием обезопасить себя и совестью. Может быть, надеялась, что появится кто-то, кто убедит ее отказаться от мысли скрыть свое преступление. Равна ли нулю вероятность того, что она вызвала тебя ради этого?