Руйкэ продолжил, словно выдавливая из себя слова:

– Не могло ли быть так, что Асука хотела предотвратить теракты с бомбами так же сильно, как и защитить будущее Миу? Неужели она ни на миллиметр не допускала эту мысль – признать свою вину и доверить дело полиции? Да, наверное, она была лично заинтересована в том, чтобы уменьшить вину Тацумы. Да, она проявила глупость и слабость в том, что не приняла решение немедленно. Но даже если и так, можно ли утверждать, что фальшивым было вообще все – вплоть до ее желания предотвратить взрывы? Что было фальшивым ее желание спасти от смерти других людей, даже тех, чьи имена и лица она не знает? Что плохого в предположении, что она испытывала подобные чувства?

– Но это же всего лишь ваша фантазия…

– Да, сильно подслащенная фантазия. Но ты ведь и на такую фантазию не способен. Ты по своей воле отбросил фантазию, что люди и мир стоят того, чтобы жить. Ты решил отвести глаза в сторону. Хотя ты чувствовал, что это так, тебе было страшно это признать. И ты решил делать вид, что не замечаешь этого. Не считаешь ли ты, что в этом есть несовершенство? Что в этом есть так не любимая тобою ложь? – Лежавшие на металлическом столе руки Руйкэ напряглись. – Я убегать не буду. Ни от жестокости, ни от красивых слов.

Судзуки со спины пристально смотрел на Руйкэ. Его губы едва заметно пошевелились, но слов не последовало. «Эй», – поторопил его сыщик, и Судзуки неожиданно послушно вышел из комнаты.

Исэ опустил голову, будто собираясь упасть в обморок. Затем всхлипнул. Киёмия испустил долгий вздох. «Все закончилось. Моя работа закончилась. Осталось только оформить все бумаги и ждать наказания».

Руйкэ все еще смотрел на то место, откуда ушел Судзуки. Киёмия собрался обратиться к нему, но не смог. Человек, думавший только о том, чтобы выиграть в игре, в итоге до самого ее конца оставался на вторых ролях. И вынужден был признаться в своих действительных чувствах.

– Сколько всего погибших? – продолжая смотреть вперед, спросил Руйкэ. – Сколько человек погибло на линии Яманотэ?

– Сорок один. Может быть, их будет больше. Учитывая обстоятельства, можно сказать, что массовых жертв избежать удалось.

– Вот как? Повезло, значит… – Руйкэ поднял глаза к небу. Через окно пробивался пурпурный свет.

Киёмия встал.

– Ну что, пойдем потихоньку?

– Господин Киёмия…

– Что такое?

– Я схожу лицо помою. – Руйкэ снял очки, встал и исчез в дверном проеме.

«Это человек, – почему-то подумал Киёмия. – Он – человек. Даже если он искренне желает, чтобы этот мир провалился к чертям, он все равно человек. Даже если думает в своей голове, что мир должен быть уничтожен, он не нажмет на последнюю кнопку. Будет до последнего держаться, не желая нажать на эту кнопку».