– Декоративного слоника?!

– Он был в той же комнате, где висела мумия.

– Надо же, а я и не заметил… Значит, Асахия сошел с ума.

– Но сделал их не Асахия.

– Как? Не он?

– Рук-то у него не было.

– А-а, ну да…

– Так кто тогда? – спросил Фудзитани.

– Железных доказательств нет, но я думаю, Такако Нобэ.

– Такако Нобэ?! – воскликнули мы в унисон с Фудзитани.

– Женщина?!

– Ну и что с того? Получились-то они неплохо. В комнате, где Тота пытался сжечь тетрадь, стояла большая швейная машинка. А еще в убежище Асахия повсюду были лоскутные изделия и подушки, явно сделанные вручную. Почему бы иногда не использовать вместо ткани человеческую кожу? И статуя гермафродита в вестибюле наверняка ее работа. Ей определенно нравилась идея двуполости.

– Раз так, девушка тоже выжила из ума… – рассудил Фудзитани.

– Вы вправе так считать. Но это примитивизм. Человек, содравший кожу с мертвецов и изготовивший что-нибудь из нее, вовсе не обязательно психически болен. Окажись в этой квартире сейчас два трупа, кто угодно бы задался вопросом, как от них избавиться. Какие есть варианты? Прикрепить к ним груз и сбросить в море? Отвезти далеко в горы и закопать? Но поскольку всем в голову придут эти банальные способы, то дело почти наверняка вскроется. А можно смастерить что-нибудь из кожи, из мяса приготовить сукияки[141], а из костей выточить статуэтки на книжную полку. Чем не выход? Ведь кабинет редкостей в Токийском университете забит такими предметами.

«Ну и ну, – подумал я про себя. – У меня мыслительный процесс идет по-другому».

Митараи разобрал копию на стопки листов и вложил их в несколько мест в тетради. Небрежно передав ее нам, он предложил прочитать записки.

Глава 18

Глава 18

Моя душа летает в потемках, освещаемых бледными искорками.

Я могу сравнить нас с кораблем и парусом. С появлением Катори моя душа наконец заскользила по водным просторам.