Прибавив скорость, я плавно повернул. Внезапно со встречной полосы вылетел объект, извергающий оранжевые искры. Я не сразу понял, что это, и в панике резко вывернул руль, пытаясь избежать столкновения. Послышался громкий скрежет, и, поняв, что по асфальту скользит опрокинувшийся мотоцикл, я вылетел на встречную полосу. Перед глазами мгновенно возник решетчатый радиатор фуры. Что было дальше, я уже не помню.

Кажется, я услышал оглушительный звук. Помню, как рядом кто-то начал кричать и громко переговариваться. Сумрачно помню сирену «Скорой помощи». Но любому человеку, попавшему в аварию, легко вообразить все эти сцены, так что это могли быть фантазии, возникшие во время моей комы.

А затем наступил долгий-долгий сон. Я видел белый потолок и волосы Каори напротив. Она сидела в ногах кровати на металлическом стуле, который обычно стоял возле моего письменного стола. Я слышал, как она вязала. А затем она поднялась в туалет и заметила, что у меня открыты глаза. Не помня себя, она подлетела к кровати, мы пересеклись взглядами. Тот момент я тоже помню, но тогда я совершенно не понимал, кто это передо мной. Не понимал даже, человек ли это или какое-то другое живое создание. Мне было совершенно неясно, что я за существо и что происходит. Глядя на меня, Каори спрашивала, в порядке ли я, хочу ли я пить, знаю ли я, кто я такой. Она говорит, что тогда засыпала меня вопросами, но этого я уже совсем не помню. Но отчего-то мне запомнилось выражение лица Каори в тот момент. С нахмуренными бровями, озабоченными, но утомленными глазами, она смотрела на мое лицо. Понятное дело, я ничего не понимал. Удивительно, но тогда пролежни, суставы и мышцы у меня совсем не болели. Я словно был в тумане.

Хотя ко мне вернулось сознание, несколько часов я не мог проронить ни слова. Казалось, я превратился в мумию. В горле и во рту совсем пересохло, поэтому я не мог говорить. Вернее, я не видел никакого смысла в том, чтобы разговаривать, поэтому апатично уставился в потолок и несколько часов не делал ничего другого.

Лицо Каори слегка перекосилось – позже я понял, что она плакала. Она звонила по телефону, стоявшему в углу комнаты, но тогда я рассеянно размышлял, что же такое она делает. Должно быть, она разговаривала с врачом или отцом. Такой вывод я сделал потому, что спустя мгновение к моему уху поднесли трубку, из которой послышался мужской голос. Впрочем, я совершенно не запомнил, что он говорил.

На следующий день началась схватка с невыносимой болью. Тело горело. К тому же я совершенно не понимал, кто я такой.