– Даже без тела?

– В смысле?

– Обычно время смерти устанавливают по степени охлаждения тела и переваривания содержимого желудка. Так что без трупа Мирандо сделать это невозможно. А даже если б все и заявили о своих алиби, то разве их можно подтвердить? Пропустил коктейль в баре? Ел креветки в ресторане? Навещал близкого друга? Нет, мы же посреди пустыни…

– Ох, я склоняюсь к гипотезе о божьем гневе, – сказал Уокиншоу.

– О гневе я много думал вчера ночью, Ричард. И пришел к выводу, что поводов для беспокойства нет. Я с детства набожный христианин, так с чего же меня карать, если убийца не я? Ларри, пожалуй, согласился бы, он ведь тоже ходит в церковь. А кстати, где он?

– Вообще-то я его сегодня утром не видел, – сказал Оливер, обведя взглядом завтракающих коллег. – Эй, Берт! – громко позвал он гримера, сидевшего подле Кэрол. Берт был глуховат, но услышал крик и повернулся к нему.

– А что с Ларри? – спросил Тофлер.

Берт тоже огляделся в поисках Ларри и затем развел руками.

– Неужели даже его друг не знает? Но я не думаю, что с ним что-то приключилось, – пробормотал Оливер.

– Прямо как вчера. Странности продолжаются?

– Мистер Тофлер! – раздался голос за спиной у режиссера.

Обернувшись, тот увидел Джона Трэвиса, довольно бледного. В десяти ярдах от него стоял Ллойд Фарлоу и на таком же удалении – Джойс Изнер. Трое помощников Тофлера выстроились так, словно передавали друг другу эстафету. Режиссер не сдержал улыбки – слишком уж комично выглядела эта сцена. Казалось, его помощники встали вдоль невидимой прямой линии, конец которой упирался в террасу дворца в море.

– Что такое, Джон? Надеюсь, ты не будешь нести белиберду про небесный гнев, который снизойдет на меня, – улыбнулся режиссер. Однако улыбка быстро исчезла с его лица – помощники, стоявшие под палящим солнцем, смотрели на него как никогда серьезно.

– Да что с вами такое? Выглядите неважно, – присоединился Оливер.

– Подойдите на минутку. Тут кое-что странное… – Голос Джона слегка подрагивал.

Тофлер, поднявшись, небрежно бросил салфетку с коленей на стол. Уокиншоу тоже поднялся, за ним неохотно последовал и Оливер.

Выйдя из тени Парфенона, они последовали за Джоном и дошли до места, где стоял Ллойд. Затем впятером направились к Джойсу. Дальше был только морской берег, где они пришвартовали два катера.

Когда все они собрались в одном месте, то Джойс наконец объяснил, зачем позвал их. Было в его выражении лица нечто, с трудом поддающееся описанию. Он как будто был чем-то подавлен, а с другой стороны – будто только что услышал шутку и не знал, смеяться над ней или нет.