– И какие же? – спросил Оливер.

– Оливер, Ричард, есть у меня к вам один вопрос. И прошу отвечать без промедлений.

– Что за вопрос?

– Почему вы заладили, как попугаи, – полиция, полиция?

– Это все равно что фильм: чтобы приступить к съемкам, нужно позвать режиссера и актеров. Убит человек – значит, время полицейским выйти на сцену, – сказал Уокиншоу.

– И в какую же полицию нам обращаться? Израильскую? Мы съемочная команда из Америки.

– По-твоему, мы должны звонить в полицию Беверли-Хиллз?

– Это было бы просто отлично.

– Но это невозможно. И именно поэтому я предлагаю уладить все в срок с помощью израильской.

– Оливер, мы ведь пытаемся снять «Саломею», верно?

– Ну да… – сказал художник-постановщик. Судя по его лицу, все это уже начало ему порядком надоедать. Он знал: когда Тофлер говорит подобное, за этим обязательно следует его любимое притягивание аргументов за уши.

– Предположим, что Леона заболела. Получилось бы у нас снять музыкальный фильм со случайной девушкой, с грехом пополам умеющей танцевать? А если б заболел я, можно было бы заменить меня нашим поваром?

– Эрвин, это софистика. Сколько б ты ни сидел под крышей античного здания, Цицерона из тебя не выйдет.

– Но вся соль в том, что нам нужно довести фильм до конца. Я не прав?

– Прав.

– Я бы ни на что не жаловался, если б повар говорил «Мотор!», и в результате вышел шедевр.

– Справедливо.

– То же самое и с полицией. Вы ведь хотите вызвать их, потому что они вроде как лучше умеют находить преступников?

– Ну да, но…

– Значит, проблемы не будет, если преступника найду я?