– Не надо нам лекций, – повысил голос Уокиншоу.

– Нет, Ричард, послушай. Холодная война закончилась, риск конфликтов между государствами уже гораздо меньше. Теперь мы живем в эпоху этнических противостояний. А что есть народ? Язык и религия – вот что его определяет.

– Эрвин, ты что, всерьез пытаешься связать эти убийства с религией и этническими проблемами? Мы католики, и все погибшие тоже. А здесь земля евреев и мусульман.

– Разумеется, ты прав, Оливер. Но мы находимся в эпицентре религиозной войны, длящейся со времен Ветхого Завета. А значит, и местные полицейские доблестно сражаются за одну из сторон.

– Что ты хочешь сказать?

– Слышал про армян, проживавших на территории Турции? Они жили у подножия горы Арарат, где, по преданию, сел ковчег Ноя, и считали себя его потомками. Исторически их притесняли и турки, и русские, и иранцы, и азербайджанцы.

– К чему это все?

– А про конфликт узбеков и киргизов в Ферганской долине слышал?

Уокиншоу устало откинулся на спинку стула.

– Давай ближе к делу.

– С начала девяностых между ними то и дело происходят столкновения. Многие люди погибают или пропадают без вести. Каждый раз в таких случаях семьи подают заявления о розыске. Однако это совершенно бесполезно, полиции не до них. Это ведь война, и возможности полицейских в этих условиях весьма ограниченны.

– Какое это имеет отношение к нашему случаю?

– Мы находимся в зоне одного из самых ожесточенных этнических конфликтов в мире. Здешняя полиция не будет шевелиться ради иноверцев.

– Эрвин…

– Еще одно, – перебил режиссер Оливера. – Вы когда-нибудь слышали об убийствах, когда человека поднимали высоко в воздух и насаживали на меч?

– Нет. Однако это не повод скрывать его от полиции.

– Думаешь, им по силам раскрыть столь безумное преступление?

– Ну так, чтобы это понять, надо пообщаться с ними.

– Ну ясное дело! А теперь слушайте. – Тофлер поднял вверх указательный палец. – Услышав о произошедшем, они заподозрят, что мы сатанисты, претворившие в жизнь волю дьявола. Извращенцы из Голливуда сооружают в море странную декорацию, а затем, сговорившись, закалывают и водружают на верхушке одного же из своих… «Что ж, тогда устроим допрос с пристрастием и заставим их разговориться», – подумают в полиции.

Уокиншоу и Оливер молчали. Такая перспектива и впрямь их тревожила. Само собой, что при столь странных происшествиях подозрения падут на них самих.