Нажимаю кнопки вызова и громкой связи на телефоне. Я не пользуюсь блютусом. Его можно взломать, и, как и в случае с солнцезащитными очками, я все равно никогда не могу найти наушник, когда он мне нужен. Услышав уже три гудка, убеждаюсь, что продавец пончиков и мужик из седана по-прежнему поглощены беседой.

– Александра Харрис сегодня на месте? – спрашиваю я, когда отвечает какая-то женщина.

– Вы имеете в виду Александру Риверу?

– Да, – говорю я, сообразив, что после замужества моя бывшая подруга сменила фамилию. – Ее.

– Кто спрашивает? – интересуется она.

– Агент Лайла Лав, – говорю я. – ФБР.

– Агент Лав, сегодня она работает в окружном суде Ист-Хэмптона, в городской прокуратуре. Вам нужен ее номер?

– У меня уже есть, – говорю я, после чего вешаю трубку, завожу мотор и включаю передачу.

Подъезжаю к выезду с парковки и слегка притормаживаю, оглядываясь назад, чтобы увидеть лысого мужика в костюме, быстро идущего к своей машине. А поскольку Младший вряд ли стал бы вести себя столь глупо и неосторожно, напрашивается совсем другой вывод.

Я набираю по громкой связи Кейна, а затем выезжаю на шоссе, направляясь к зданию суда. Он отвечает после первого же гудка.

– Уже соскучилась?

– Тот человек, которого ты послал следить за мной, – он в синем седане? Потому что если это так, то тебе стоит нанять кого-то получше. Он полный профан.

– Я не нанимаю профанов. Это не мой.

– Я видела твоего человека в Нью-Йорке, Кейн. Тебе нужны люди получше. Ты уверен, что это не твой?

– Не мой, Лайла.

– Ха. Хорошо. Это все, чего я хотела.

Я даю отбой и смотрю в зеркало заднего вида. Седан еще не отъехал от обочины, но и никакая другая машина тоже, и все же кажется, что за мной наблюдают со всех сторон одновременно. Хотя вообще-то прямо сейчас я просто-таки жажду получить очередную записку Младшего. По крайней мере, они рассказывают мне о том, что творится у него в голове, и я уверена, что скоро меня будет ждать еще одна. Меня вообще еще многое ждет. Я чувствую, что вся эта ситуация вот-вот разрешится, и мои мысли возвращаются к моей матери, которая любила свою работу, но стала бояться пристального внимания. Помню, как она сказала: «Это нервирует. Люди следят за каждым моим шагом, и никогда не знаешь, кто из них может оказаться сумасшедшим».

Но я не нервничаю, как моя мать. У меня есть пистолет с патронами внутри, и я знаю, как им пользоваться. Не вредит и то, что мне гораздо уютней с мертвецами, чем с большей частью живых людей. Эта мысль возвращает меня в прошлое – к темному пляжу в ночь нападения на меня. Эта сцена разыгрывается у меня в голове, как будто я наблюдаю за ней сверху: нападающий лежит на мне, а я вроде как совершенно неспособна дать ему отпор. Кейн оттаскивает его от меня, и образы меняются. Я вижу, как хватаю нож, который мой обидчик уронил на песок, а затем вонзаю ему в грудь. Раз за разом, раз за разом… И не чувствую никаких угрызений совести.