– Вы… знаете и про этого ребенка тоже?

Кёгокудо медленно кивнул. Затем его взгляд обратился к директору клиники:

– Господин директор, к сожалению, я не настолько сведущ в медицине. Поэтому я хотел бы спросить у вас: какова в целом примерная вероятность рождения таких же детей, каким был ваш первенец? Также возможно ли, чтобы подобное с некоторой периодичностью возникало в одной и той же семье – может ли это передаваться по наследству?

Между бровями у пожилого врача собрались глубокие морщины, и он пощипал их пальцами. Затем, некоторое время помолчав, медленно, периодически запинаясь, ответил на вопрос Кёгокудо:

– Если смотреть на это широко… то в этом нет ничего такого уж необычного. Однако вероятность, что это случится, ужасно низкая. Правда, за свою короткую жизнь… дважды, я аж дважды принимал такие роды. Так что, пожалуй, можно согласиться, что сказанное вами по большей части правильно.

Кёгокудо внимательно дослушал его ответ до конца и вновь повернулся к управляющей делами клиники. Эта женщина, раньше походившая на величественную жену самурая, теперь казалась совсем крошечной. Поймав взгляд Кёгокудо, она слегка опустила голову.

– Госпожа, ваш первенец… ребенок, рожденный тридцать лет назад, родился без головы, не так ли?

Ребенок, родившийся без головы!

Так, значит, тот младенец с лягушачьим лицом из видения Энокидзу – ребенок, на которого в легенде было наложено жабье проклятие, – которого тридцать лет назад видела Томико Савада… это был «безголовый ребенок» – анацефал, страдавший от врожденного порока развития, при котором отсутствует часть мозга и закрывающих его костей черепа![129]

Несколько лет тому назад в исследовательской лаборатории университета мне однажды показали фотографии такого несчастного обреченного младенца. С полностью отсутствовавшей верхней частью головы, начиная от бровей, с двумя выпученными глазами он был в точности похож… на лягушку.

Внезапно почувствовав приступ тошноты, я зажал рот ладонью.

– В родословной семьи Куондзи – хотя я не уверен, правильно ли здесь говорить о «родословной», – вероятность рождения подобных младенцев‐анацефалов всегда была необыкновенно высокой. Причина этого неясна. Только это не является следствием проклятия или одержимости. Это медицинская проблема. Она стоит в одном ряду с болезнями и травмами. Это не то, чего нужно стыдиться, и не то, что следует скрывать. Однако в провинции люди были вынуждены так поступать. Не только «безголовые дети», но и другие младенцы, появившиеся на свет с наследственными аномалиями и пороками развития… все они без исключения не получали достойного обращения и адекватной медицинской помощи. Печальная действительность. Да и сейчас все не особенно изменилось.