– Разве ты виноват в его смерти? Он умер от болезни. Ты здесь ни при чем. Ты не мог спасти ему жизнь.

Рамиро Альвар сжал кулаки, оперся на подлокотники инвалидной коляски и встал, кипя от гнева.

Я напрягся, не сводя с него взгляда, ожидая, что он меня ударит. Все его тело тряслось от ярости. Губы, подбородок. Голос.

– Нет, мог бы. Мог. У него была талассемия, наследственное заболевание крови, которым в той или иной степени страдали члены нашей семьи. Но у Альвара оно проявилось в самой тяжелой форме и привело к разрушительным последствиям. У него развилась анемия. Болезнь поразила селезенку, сердце, печень и скелет. Он мучился от болей в костях и переломов ног и в конце концов пристрастился к обезболивающим. Как думаешь, чья это инвалидная коляска? К тому времени, когда Альвар вернулся в башню, было уже слишком поздно, и он потерял всякую надежду. Только срочная трансплантация костного мозга могла спасти ему жизнь. И, как братья, мы были совместимы.

– Тогда почему ты не…

– Потому что я ничего не знал! Отношения между матерью и братом испортились настолько, что она два года скрывала от меня его диагноз. Она так и не простила Альвару его поведение. Когда брат приезжал домой, в Угарте все только и говорили о его выходках. Он ссорил подруг, вызывал разлад в семьях. Позорил нас. Насмехался над матерью. Мстил ей за Хемму. А мама никогда не упоминала о талассемии. В то время отец постоянно находился под действием препаратов, которые прописал ему предпоследний психиатр. Он жил в другом мире. Как ему объяснить, что он переживет своего старшего сына? Мне она тоже не сказала… Моя мать была доброй женщиной, но я никогда ее не прощу.

– А что насчет Альвара?

– Альвар думал, что я отказался сдать костный мозг. Наша мать убедила его, что из-за поведения в Угарте семья от него отреклась. И он ей поверил, черт возьми. Как он мог так думать о своем брате? В последний год жизни, когда Альвар вернулся в башню, он вел себя пренебрежительно, грубо, был несдержан на язык. Каждый божий день намекал мне, что я мог его спасти. Не хотел слушать никаких объяснений. Он полностью изменился, а постоянная боль и пристрастие к анальгетикам только усугубляли ситуацию. Говорят, что боль лишает пациента человеческих качеств и что люди, которые ухаживают за больными, сами нуждаются в заботе. Я могу это подтвердить. Альвар жил в некой параллельной реальности, признавая истину лишь в том случае, если ему это было удобно. Тот год, когда мне исполнилось восемнадцать, стал настоящим адом.

– И ты остался один.