– Целься! – крикнул я брату, отклоняясь назад, и затаил дыхание. – Выпускай!

Две стрелы вылетели одновременно и вонзились в деревянную платформу на вершине осадной башни. Полотнище упало сверху, облепив конструкцию.

Лира протянула мне стрелу с зажженным наконечником. Ее люди вручили стрелы еще четырем лучникам, сопровождавшим нас.

– Целься! Огонь! – закричал я.

Горящие стрелы упали на холст, свиной жир вспыхнул. Осадную башню охватили красные и синие языки пламени. Солдаты, прятавшиеся на верхних платформах, спрыгивали на землю в пылающей одежде. Ветер, похоже, был на нашей стороне. Его порывы раздували пламя, пока обгоревшая деревянная конструкция наконец не рухнула у основания крепостной стены.

Несколько наших людей вскрикнули от радости и бросились обниматься. Мы с Лирой и Нагорно побежали вниз: со стороны предместья ножовщиков к нам двигалась вторая осадная башня.

Мы снова поднялись на дозорную галерею. По Руа-де-ла-Астерия ткачи несли на плечах еще одно огромное полотно. Стрелы градом сыпались отовсюду, и люди прикрывались холстиной как щитом. По пути я видел трупы, но в спешке не разглядел лиц, только обгоревшие головные уборы и недвижные, покрытые сажей ноги под грудами обломков.

Вторая осадная башня рухнула не полностью. Солдаты были начеку, и едва мы выпустили стрелы с полотнищем, они спрыгнули и начали дергать его снизу. Нам удалось поджечь только основание башни.

– Достаточно! – крикнул мне Нагорно. – Мы ее остановили, теперь они не смогут взять восточную стену. Давай за третьей!

– Хорошо, но рано или поздно они ее починят!

Третья осадная башня возле Сумеречных ворот угрожала Новой Виктории. Ортис де Сарате расчистил завалы, преграждавшие нам путь по кантону Анхевин.

На этот раз башня почти достигла стены. Несколько солдат перебрасывали на зубцы связанные доски, готовясь переправиться. Мендоса со своими людьми вел непрерывную стрельбу из арбалетов; в конце концов импровизированные мостки упали на землю.

– Целься! – приказал я, хотя башня находилась в считаных метрах от нас. – Огонь!

Третье полотно облепило последнюю башню, и новый залп горящих стрел поджег огромную осадную машину, быстро превратив ее в пепел.

Старик Мендоса, одетый в цвета своего фамильного герба – красная полоса на зеленом фоне, – слегка кивнул мне. Я воспринял этот жест как знак благодарности и ответил тем же.

Мы уже были готовы спалить дотла и катапульты, а затем сжечь солдат, атакующих стены, когда вновь раздался спасительный крик:

– Отступаем!

К нашему удивлению, возглас эхом подхватили по всему периметру города.