Я помолчал.

— Слушай, старина, если для тебя это важно: я буду фулбэком. Подстрахую, послежу, чтобы тебя не поцарапали.

— В три часа, — сказал я.

— Стадион «Гарвард». Встретимся уже там. — И Бруссард повесил трубку.

Я сразу позвонил Оскару, объяснил ситуацию, и он смеялся целую минуту.

— Он купился? — наконец проговорил он сквозь смех.

— Купился на что?

— Ну, на всю эту лапшу. Я ему навешал про твою скорость. — Он снова громко засмеялся и несколько раз кашлянул. — О-хо-хо, — сказал Оскар, — так он решил тебя раннингбэком поставить?

— Кажется, да.

Он опять засмеялся.

— Ну ты хоть скажи, в чем соль-то, — сказал я.

— Соль вот в чем, — сказал он, — держись подальше от левого фланга, лучше будет.

— Почему?

— Потому что я начинаю игру левым тэклом.

Я закрыл глаза и прислонился головой к холодильнику. Из всех бытовых приборов в данной ситуации именно прикосновение к нему было наиболее уместно. Он был примерно того же размера, формы и веса, что и Оскар.

— Встретимся на поле. — Оскар несколько раз гикнул в полный голос и повесил трубку.

Я пошел в спальню через гостиную.

— Ты куда? — спросила Энджи.

— Спать.

— Что это вдруг?