– Я не брошу его! – кричит она. – Я хочу стать другой! Лучше!

Того же хочу и я, даже если это убьет меня.

Вместе мы поднимаем его на ноги. Он почти неподвижен, когда мы тащим его вниз по лестнице. Остальные уже вышли, и я могу только надеяться, что в эту минуту Лео уже загружают в «Скорую». Что он выживет.

Что выживем и мы.

В этот момент начинает обваливаться потолок. Мы видим проемы разбитых окон, но здесь так жарко, что добраться до них по горящей фабрике – это то же самое что пройти тысячи миль по пустыне. Возможно, когда бабушка велела сжечь наше имя, она имела в виду и нас. Чтобы мы положили конец роду Роузвудов раз и навсегда.

Но у меня такое чувство, будто чья-то рука касается спины и толкает вперед. Как будто призрак отца или бабушки, а может быть, они оба говорят мне, что я не могу сдаться.

Мы, спотыкаясь, выбираемся через оконный проем. Кусок стекла располосовывает мою голую икру, меня пронзает боль. Мы, шатаясь, ступаем на траву. Дядя Арбор без сознания, и только тогда, когда мы отходим достаточно далеко, я отпускаю его. Дэйзи валится рядом с ним и блюет на землю.

Меня касается рука в латексной перчатке.

– Лили, мы здесь, чтобы помочь. Внутри кто-то еще остался?

Я смотрю на фельдшерицу «Скорой», на мигающие огни вокруг, такие яркие, что окружающий ландшафт почти не виден.

– Как мои друзья? – сиплю я.

– Они уже у нас. Но сюда только что прибыли пожарные, и им нужно знать, остался ли кто-то внутри.

Я качаю головой. С каждым вдохом мысли становятся все яснее. Фельдшерица похлопывает меня по руке, ее добрые карие глаза мне не знакомы. Как-то не по себе оттого, что она знает меня, а я ее нет.

– Все будет в порядке, Лили. Мы сделаем для твоего дяди все, что в наших силах.

От этих слов из моих глаз начинают течь слезы. Мне не нужен дядя – мне нужен отец.

Она пытается отвести меня к «Скорой», в задней части которой сидят Куинн, Калеб и Майлз с кислородными масками на лицах. Но я отказываюсь сдвинуться с места, глядя через плечо на горящую фабрику за спиной. От резной деревянной вывески на крыше, гласившей «Роузвуд инкорпорейтед», сейчас остается только «Роуз», но и это ненадолго. Пожарные разматывают шланги, как будто здесь есть что спасать. После этой ночи здесь останутся только руины.

Мое внимание привлекает что-то блестящее на земле, где рухнул дядя Арбор. Его уже переложили на каталку, еще один фельдшер стоит на коленях рядом с Дэйзи. Что же это в траве?