И замолкаю, ахнув. В проемах разбитых окон, утыканных зазубренными кусками стекла, видны четыре силуэта.

Три охотника и дядя Арбор.

Лео подбирает с пола хоккейную клюшку.

– Иди и возьми то, что тебе оставила бабушка, что бы это ни было. – И толкает меня к антресольному этажу. Остальным он говорит: – Возможно, если мы разделимся, то сможем одолеть их. Бегите!

Никому не надо повторять дважды. Калеб и Майлз бегут в сторону выхода, через который вывозили готовую продукцию, представляющего собой две большие маятниковые двери. Дэйзи и Куинн бегут в противоположном направлении, туда, где раньше располагался склад. У меня обрывается сердце, когда я осознаю нашу роковую ошибку. Мы так долго спорили, что дали дяде Арбору время разгадать подсказку и отыскать нас.

Лео поднимается по лестнице вслед за мной. Вся моя злость превращается в леденящий страх, когда я ступаю на верхнюю ступеньку и она с треском подламывается под ногой. Если бы не ладонь Лео на моей спине, я бы кубарем полетела вниз. Вцепившись в ржавые перила, я перешагиваю через провалившуюся ступеньку на пол антресольного этажа, также покрытый слоем долларов. Кабинет бабушки виден отсюда, его дверь слегка приоткрыта, как будто она ждет меня там, как тогда, когда я была маленькой и меня привозили сюда к ней.

Мы почти доходим до кабинета, когда один из охотников поднимается на антресольный этаж, держа в руках лопату, словно это бейсбольная бита.

– Я тебя защищу, – обещает Лео.

Я киваю, находя какое-никакое утешение в том, что мы разделились – именно благодаря этому остальные охотники остались на первом этаже.

Он сжимает зубы и поворачивается, подняв хоккейную клюшку, чтобы отбиться от охотника. Это дает мне возможность зайти в кабинет.

На стенах все еще висят эскизы старых моделей и фотографии, хорошо видные в свете луны, льющемся через большое окно на противоположной стене. Семейная фотография бабушки вместе с Петунией и Гиацинтой. Фотография бабушки с двумя мальчиками двух или трех лет – моим отцом и дядей Арбором. Я представить не могу, почему она решила оставить все это здесь, разве что время от времени она приходила сюда, чтобы предаться воспоминаниям.

Я стряхиваю с себя ностальгию и торопливо иду к письменному столу, стоящему в центре кабинета, – его близнец из розового дерева стоит в особняке. На его столешнице лежат две вещи.

Во-первых, ключ на тонкой серебряной цепочке, который я надеваю на шею.

И во-вторых, коробок спичек.

Сирена аварийной сигнализации продолжает выть. Будем надеяться, что это приведет сюда помощь.