— Хватит уже об этом, а? Если мы работаем вместе, мы подстраховываем друг друга. Точка.

Да уж, точка… А если бы она умерла там? Если бы Галахов задел ее или, того хуже, задела пуля Леона? Он ведь стрелял в темноте, почти вслепую!

Но Анну это, похоже, не волновало. Она никогда не тратила время на размышления о «могло бы быть». И ему не следовало. К тому же, при всем риске, при всем страхе, ему все равно было приятно думать о том, что она сделала для него.

— Ты разочарована, что я оставил Галахова в живых?

— Нет, это правильный поступок, — ответила Анна. — Тебе не обязательно было убивать его, чтобы спасти меня и Лидию, и ты не убил.

— Думаешь, он раскается?

— Шутишь? Какое там! Он не притворяется, Леон, он действительно уже не чувствует того, что чувствуют нормальные люди. Кристи, кстати, тоже не раскаялся. Он до последнего утверждал, что подарил своим жертвам «достойный способ уйти» — надо полагать, уйти из этого грешного мира. Он хотел убивать, и неизвестно, сколько убил на самом деле. Такие как он, как Галахов — они не останавливаются.

— Что значит — неизвестно, сколько убил на самом деле? Я думал, восемь, — нахмурился Леон.

— Официально — восемь. Но Кристи был из коллекционеров, из тех, кто, убивая, берет трофей на память о жертве. Да, такие убийцы есть, хоть в чем-то голливудские сценаристы были правы!

Но о коллекции Кристи особо не кричат.

— Почему это? — удивился Леон.

— Мерзко потому что. Он коллекционировал лобковые волосы убитых женщин. Так вот, были там образцы, не совпадавшие с официально подтвержденными жертвами. Анализа ДНК еще не было, ориентировались только на цвет. Кристи изображал из себя дурачка и твердил, что разные образцы — это все от жены. Смерть жены ему было бессмысленно отрицать, за нее его и судили, вот он и подталкивал все к одному преступлению. Если и были у него другие жертвы, они так и остались ненайденными и безымянными.

— Его судили за восемь смертей, вообще-то.

— Не-а, за одну, — покачала головой Анна. — В пятьдесят третьем году в Британии существовала очаровательная традиция на каждое убийство устраивать отдельный суд. В случае Кристи, это было бы восемь судов, что затянуло бы его пребывание на земле. Поэтому его осудили только за убийство Этель Кристи и благополучно повесили. По-своему, это верно: два раза не умрешь. Что же до Олега Галахова, то он сядет, потому что у нас тут уже глубоко двадцать первый век, людей больше не вешают.

— Зато сядет он надолго!

— Сомневаюсь.

Леон бросил на нее изумленный взгляд.

— С чего это? Осудят его точно на пожизненное! Считаешь, он может сбежать?