По вечерам они пили чай в зале, как старуха называла комнату с большим круглым столом посередине, накрытым плюшевой скатертью. Чашки были очень тонкие, изящные, с позолоченными ручками, а варенье набирали в серебряные вазочки, рассматривать которые было гораздо интереснее, чем есть из них. Мальчик иногда засыпал прямо за этим столом, под бесконечные негромкие разговоры, воспоминания и старинные истории...

Из хозяев квартиры, потомков петербургской аристократии, осталась только эта старуха и какой-то троюродный кузен в Риге. Его жена покончила с собой при загадочных обстоятельствах, а сам он доживал свой век в особнячке, который считался памятником старины и охранялся государством. Понижая голос, женщины обсуждали судьбу своего рода, над которым якобы довлело проклятие.

Представители сей славной и знатной фамилии постоянно попадали в опалу, погибали на дуэлях, умирали молодыми от скоротечной болезни, кончали свои дни в изгнании, а кое-кто лишался рассудка. Несчастливые браки, трагическая любовь, роковая страсть к игре, неудачное участие в военных кампаниях, – чего только не переживали эти пылкие и необузданные люди.

Дух авантюризма и непонятный злой рок подкосили многочисленный богатый род под корень. Осколки былого величия вызывали ностальгию по бурному и романтическому прошлому, но времена расцвета канули безвозвратно. Потомки блестящих екатерининских вельмож доживали свои дни одинокие, всеми забытые, окруженные одними только воспоминаниями...

В один из таких тоскливых нескончаемых вечеров, когда за высокими окнами свирепствовала непогода, обрушивая на жалобно дребезжащие стекла потоки дождя, а над столом горел красный абажур с бахромой и кистями, – старая хозяйка принесла портрет удивительно красивой женщины...

Ну да! Пассажир метро, одетый в черное, аж привстал от возбуждения. Конечно, он вспомнил, – именно тогда он и увидел это лицо с соболиными бровями вразлет, чистым лбом, страстными глазами, нежным овалом... Тогда, мальчиком, он не мог отвести взгляд от этого лица, он смотрел и смотрел, завороженный, околдованный...

– Наша кровь!

Старые женщины многозначительно переглянулись.

С тех пор он словно отравился каким-то медленно действующим ядом, в любой женщине безуспешно отыскивая знакомые черты с портрета. Они приходили и уходили, не оставив ни следа, ни сожаления. Колдовское очарование, вернее сказать, больное наваждение, – превратили его жизнь в погоню за вечно бегущей тенью...

Все в его судьбе пошло наперекос. Необычайно сильная натура жаждала острых ощущений, развитые способности позволяли достигать многого, – и он окунулся в бурный водоворот жизни с головой, потеряв ориентиры и не особенно беспокоясь, выплывет или нет. Чем он только не занимался, в чем только не участвовал! Погоня за приключениями бросала его из крайности в крайность и в конце концов привела туда, где он сейчас оказался...