Я глубоко вздыхаю и целую ее:
– Поэтому мы сейчас и уйдем отсюда.
– Но, мам, на улице темно. Мы не потеряемся?
– Не бойся, дорогая, у меня есть фонарик.
– А ураган? А вообще все?
– Ерунда. Пойдем со мной. В шесть будет отлив, и мы сможем быстро перейти к другому острову даже в темноте. Точно, милая.
Лидия хмурится, сидя на кровати. Она озадачена и трет кулаком глаза. Я понимаю, что если она опять заплачет, то я не смогу совершить этот ужасный шаг. Надо поторопиться.
– Запомни, я всегда любила тебя. Всегда. Я любила вас обеих.
Пауза.
Внезапно она говорит:
– Прости, что я упала, мама. Прости, что я хотела слезть вниз по балкону и посмотреть на тебя. Прости, что я отпихнула Кирсти…
– Что?
– Мам, прости, что я упала. Прости, что я умерла.
Я приникаю губами к ее щеке.
– Ничего страшного, Лидия, виновата я, и никто больше. Но я так люблю тебя. – Я протягиваю ей руку. – Давай мы найдем твою сестру и будем вместе. Всегда.
Она серьезно кивает. Мы встаем, направляемся к двери и отодвигаем засов. Ее верхняя одежда в гостиной. Я всовываю ее ноги в ботинки, а руки – в рукава розовой курточки, потом застегиваю молнию. Надеваю свое пальто и резиновые сапоги.
Мы минуем мокрую столовую и отсыревшую кухню. С потолка капает дождь. Шторм разрушил дом. Нужно с ним распрощаться.
Крепко держась за руки, мы с Лидией распахиваем кухонную дверь и выходим под бешеный ливень, прямо в черноту и воющий ветер.
Весь мир заледенел.