Энгус сгорбился и потащился по дорожке. Дверь кухни оказалась распахнута, истерически хлопала и скрипела.
Почему Сара не заперла дом? В такой шторм?
Он перешагнул через порог и ввалился на кухню, а затем побежал в столовую. Вода была везде. Подсветив фонариком, он понял, что к чему. В потолке столовой зияла дыра с рваными краями, и оттуда торчала деревянная балка.
– Кирсти?
Он пытался перекричать ураган:
– Кирсти! Сара! Лидия! Это я!
Ответа не последовало. Дом совершенно пуст. Они ушли, что ли? И это все объясняет. Значит, он и впрямь видел Сару и Лидию на грязевых полях? Получается, он только что разминулся с женой и дочерью?
– Лидия! – в последний раз попытался он. – Сара!
И снова нет ответа. А что в спальне? Именно там горел свет. Энгус открыл ногой дверь спальни. Кровать. Стул. На стене висит распятие, и поднял руку нарисованный шотландский вождь.
В комнате тоже пусто. Свет горел, на разобранной постели мелькали тени. Здесь явно собирались впопыхах.
Он потерял их. Они обе могли погибнуть, увязнуть в трясине.
И вдруг он услышал голос. Из дальнего конца дома на Торране.
– Я тут!
28 Шесть месяцев спустя
28
Шесть месяцев спустя
Нынче первый теплый летний день. Весна выдалась мокрая – постоянно моросил мелкий дождь, а небо было пасмурное. Но теперь сам воздух будто сверкает, и горы Нойдарта ярко сияют на другой стороне пролива.
Когда мы подплываем к Торрану, я смотрю на маяк. Джош и Молли сказали мне, что недавно отремонтировали ограждение. Повсюду царят признаки и других строительных работ: на песке лежат штабеля кирпича и досок, рядом стоят тачки. Но строителей нет – сегодня выходной.