На следующий день они приехали в Иркутск, и ближайшим рейсом Лена улетела в Москву, а Егор остался, сказав, что приедет через пару дней, ибо у него есть еще дела. Лена очень хотела, чтобы они вместе улетели, но Егор убедил ее, и она улетела. За эти дни они очень привязались друг к другу, и между ними возникло чувство взаимной симпатии, и это они уже осознавали, как что-то необратимое.

В Иркутске он из телефона-автомата позвонил Фридману, но на том конце сказали, что он отъехал по делам и будет только через неделю. Больше его ничего не держало здесь. Он взял в кассе билет на ближайший рейс в Москву и поехал в аэропорт. Там его ждал Алексей, который по делам был в Иркутске и вызвался проводить Егора. Они встретились у входа в аэровокзал, но в этот момент к нему подошел знакомый человек и Алексей на минуту отошел. Егор прошел в здание аэропорта, зарегистрировался и присел в одно из кресел, стоящих у стойки регистрации.

Слева вдруг кто-то его толкнул, он повернулся и увидел оскалившегося мужчину со шрамом на щеке.

— Бомж, — пронеслось у него в голове.

А справа подсел качок с квадратной головой, что-то приставил к его боку.

— Значит, так, — сказал качок, — у нас мало времени, чтобы долго не говорить впустую, слушай и запоминай, ты нам отдаешь схему залежей золота, тогда твоя баба будет жива…

— Да что вы, мужики, с ума, что ли, сошли, — с надрывом пробормотал Егор.

— Мы еще с тобой свяжемся, — сказал качок и, увидев приближающегося капитана милиции, резко отпрянул в сторону, и они с бомжом смешались с толпой отъезжающих.

Егор был подавлен, но ничего не сказал об этом Алексею; они простились, и он пошел на посадку в самолет. Весь полет Егор думал о том, что делать, как защитить Лену от нависшей угрозы.

Неожиданно ему вспомнился добродушный подполковник из МУРа. Он долго вспоминал его фамилию и только лишь перед посадкой в Москве вспомнил — Кудрин.

Прилетев в Домодедово, Егор взял такси и поехал на Мытную улицу. Всякие недобрые мысли преследовали его на протяжении всего пути в Москву, но он пытался их всячески отгонять. Когда он подошел к квартире Лены, дверь была открыта, и он почувствовал что-то недоброе.

В квартире было все перерыто, вещи валялись на полу, все было разбросано, и показалось, что здесь что-то искали.

Зазвонил телефон, он интуитивно поднял трубку, и на том конце грубый мужской голос спросил:

— Ты уже приехал в квартиру? Значит, так, завтра в девять вечера на сороковом километре Варшавского шоссе в кафе «Придорожный» будем тебя ждать с планом доцента. Отдашь — получишь свою бабу, а нет, то пришлем тебе ее в посылке…