— Да еще раз тебе говорю, что белых там тогда уже не было, была лишь Советская власть, ты узнай у своих земляков, они наверняка все помнят, — проговорил Федор Иванович.

Солдат искоса посмотрел на Горина, ничего не ответил и вышел из каюты.

На следующий день солдат вновь пришел в каюту с куском хлеба и крутым кипятком в кружке.

— Попей горяченького, — дружелюбно сказал он.

— А ты знаешь, что за ящики мы везем? — спросил Горин.

— Не положено знать, — ответил солдат.

— В этих ящиках серебро царской чеканки, — проговорил Федор Иванович.

— Брешешь, — недоверчиво проговорил солдат.

— Да я же эти ящики сам сопровождал в Астрахань, — сказал Горин и перекрестился для подтверждения своих слов.

— А товарищ Давыдов сказал, что там какие-то важные бумаги из штаба белых, — проговорил солдат.

— Ага, да такие тяжелые эти бумаги, что их с трудом затащили на пароход, — с иронией в голосе проговорил Федор Иванович.

Солдат задумался, мотнул головой и вышел из каюты.

К вечеру дверь открылась, зашел командир отряда в той же кожанке и вывел Горина на палубу. От свежего воздуха он даже закашлялся и увидел, что пароходик причалил к маленькой пристани, а солдаты грузят ящики на подводы, стоящие на берегу реки. На одну из них посадили Горина с охранником, и они двинулись по направлению к видневшемуся городу. Где-то через час они подъехали к небольшому полустанку железной дороги, и командир отряда пошел к сторожке станционного смотрителя. Выйдя от него, он приказал ехать на запасные пути, где стояли два вагона. Горин увидел, что в один из них, судя по виду, плацкартный, солдаты стали загружать ящики. К другому подвели Горина и подтолкнули внутрь вагона. Вместе с ним в него забрался земляк-охранник, и вагон закрыли.

На полу вагона валялось старое сено, а в центре стояла небольшая, сбитая из неотесанных досок лавка, под которой виднелось большое ведро.

— Ну вот видишь, земляк, — усмехнувшись, сказал Горин, — и тебя тоже заточили в этот вагон.

Солдат ничего не ответил, только сгреб мусор в кучку и присел на лавку.

— Устраивайся на сене, — сказал солдат, — а то скоро поедем.

Горин подгреб сено, сделал себе небольшое ложе и с удовольствием лег на него, вдыхая аромат скошенных трав. К вечеру поезд поехал, и солдат достал из вещмешка хлеб, кусок сала и большой кругляк колбасы, налил из чайника воды и пригласил поужинать своего пленника.

— Давай, ваше благородь, покушаем, — сказал он. — Федор Иванович с жадностью набросился на еду, ведь он давно не отведывал такого богатства. Насытившись, он поблагодарил солдата и лег на свою лежанку, растянувшись на сене.