Офицеры схватились за пистолеты. Девятнадцать нападающих завертели крюками. Стоя с опущенными руками, Грей судорожно соображал, как избежать столкновения. Идей не было. Когда ближайший к нему нападающий занес крюк над головой, собираясь метнуть, с колоннады за спиной раздался пронзительный и воинственный вопль. Первому голосу ответил целый хор боевых кличей. Мимо изумленного Грея пронесся камень размером с кулак и крепко треснул шрамолицего в ухо.

Оглушенный, тот качнулся назад. Следом взвился рой камешков помельче и градом обрушился на владельцев крюков. Ничего не понимая, Грей обернулся к галерее Палаты.

Инспектор был человек крепкий, но и он едва не лишился чувств при виде собственной дочери, широко улыбавшейся на галерее. Весело помахав рукой отцу, она запустила очередной камень. Грей смотрел на нее, приоткрыв от ужаса рот. Нетти возглавляла отряд в двадцать пять, а то и в тридцать беспризорников. Все они с энтузиазмом закидывали камнями людей на ступенях. Камни были невелики, но многие попадали в цель, и, пока длился обстрел, никакой возможности метать крючья нападающим не предоставлялось.

Инстинкт взволнованного отца требовал броситься на колоннаду и немедленно тащить Нетти домой. Инспектор в душе Грея осознавал, что он и его люди получили ту самую помощь, на которую уже и не надеялись. Его сомнения длились несколько мгновений: он увидел, как несколько нападавших бежали с лестницы прочь, а двое скорчились на ступенях, прикрывая головы руками. Тогда Грей понял: другой возможности не представится, и инспектор возобладал над отцом.

– Всех в наручники! – закричал он своим. – До конца часа все они должны быть в участке!

39 Красные гранаты

39

Красные гранаты

20 августа 1892 года, 7 часов 41 минута

20 августа 1892 года, 7 часов 41 минута

Напротив, оукрингский вариант истории о происхождении колдовских вихрей описывает человека, который потерял все. Дом, семью, все средства к существованию погубила страшная буря. Его товарищи по несчастью сидели раздавленные и сломленные – так и сидели, пока в камень не превратились. Но этот человек предавался горю и гневу, пока его страшные рыдания не сделались шквалами, а слезы – бурным дождем. Задумаемся, каково это: представлять колдовской вихрь одушевленной потерей, вечно пытающейся вырвать у мира то, чего никогда не вернуть!

София успела пробежать всего несколько футов, когда за спиной послышалось фырканье. Она повернулась… Дорогу ей перегородил Нош, припал на колени и подставил ей спину.

– Спасибо, – поблагодарила она.

Хрюкнув в ответ, он поднялся, оскорбленный тем, что она куда-то ринулась без него.