— Чем быстрее, чем жарче, — подсказал Аполлон. — Так что трогайся помедленней и постарайся набрать высоту прежде, чем разгоняться как следует.

Талия сжимала руль так сильно, что костяшки пальцев у нее побелели. Казалось, будто ее вот-вот стошнит.

— Что-то не так? — спросил я.

— Н-ничего, — ответила она дрожащим голосом. — В-все так…

Она потянула руль на себя. Он наклонился, и машина взмыла вверх так стремительно, что я отлетел назад и ударился обо что-то мягкое.

— Уй-я! — сказал Гроувер.

— Извини.

— Потише! — сказал Аполлон.

— Простите! — сказала Талия. — Все под контролем!

Я ухитрился подняться на ноги. Выглянув в окно, я увидел на месте поляны, с которой мы стартанули, дымящееся кольцо деревьев.

— Талия, — сказал я, — не дави на газ!

— Я все поняла, Перси, — сказала она, скрипя зубами. Но по-прежнему давила на педаль.

— Спокойнее! — сказал я ей.

— Я спокойна! — ответила Талия. Она была так напряжена, что казалось, будто она фанерная.

— Нам надо чуть южнее, к Лонг-Айленду, — сказал Аполлон. — Сверни-ка налево.

Талия дернула руль, и я снова упал на Гроувера. Гроувер взвыл.

— Налево — в другую сторону, — уточнил Аполлон.

Я посмотрел в окно. Зря я это сделал. Мы летели на той высоте, на какой обычно летают самолеты — так высоко, что небо начало казаться черным.

— Ага… — сказал Аполлон, и у меня возникло ощущение, что он не без труда заставляет себя говорить спокойно. — Пониже, цыпочка. А то у тебя Кейп-Код замерзает.

Талия наклонила руль. Лицо у нее было белым как мел, лоб вспотел. Тут явно что-то было не так. Я еще никогда не видел ее такой.