«Слава тебе, Господи! Отлегло от сердца. Сделаться женою трубочиста было бы верхом несчастья», — продолжала я мысленно рассуждать сама с собою и очень обрадовалась, когда трубочист был тоже отложен в сторону.

— Я вижу Катины женихи не годятся, — заметила тогда Любочка, — не угодно ли познакомиться с моими? Вот хотя бы с этим господином, — добавила она после минутного молчания, достав из бумаги белокурого матроса, — мальчик хоть куда, зовут его Мишута, он только что вернулся из кругосветного плавания и привез много ценных вещей, которые, конечно, все без исключения, поспешит подарить Милочке, если она выйдет за него замуж.

— Этот еще, пожалуй, ничего, — отозвалась Соня, — хотя, собственно говоря, сделаться женою матроса тоже незавидно!

— Я вижу, Сонечка, что ты очень разборчива, — упрекнула тогда Катя свою маленькую подругу.

Соня вместо ответа молча взглянула на меня, как бы спрашивая моего согласия.

— Есть у меня еще один жених, — продолжала Катя, принимаясь разворачивать последний сверток, — если и он не придется по вкусу, тогда уж Милочке не бывать никогда замужем. Вот посмотри, полюбуйся!

С этими словами она поставила передо мною фарфорового гусара, такого нарядного, такого красивого, что просто загляденье.

— Граф Красота-Красоткин, — отрекомендовала его Катя.

— Граф мне нравится, — отозвалась Соня и сейчас же дала согласие, против которого я тоже ничего не имела, так как сделаться женою фарфорового графа и получить титул «графини» мне казалось очень приятным, — все будут называть меня ваше сиятельство… Ах, как это хорошо! Как весело!

— Итак, вопрос решен! — в один голос воскликнули девочки. — С этой минуты Милочка считается графиней.

— Граф, пожалуйте сюда, — обратилась Соня к моему мужу, — садитесь подле вашей супруги, угощайте фруктами и вообще старайтесь быть любезным, как подобает каждому благовоспитанному юноше.

Нас посадили рядом, вокруг разместились гости, началось угощенье. Подали шоколад, затем фрукты, конфеты, сладкий пирог, в заключение — Соня разносила в маленьких стаканах лимонад и предложила тост за здравие «их сиятельств».

— Ура! ура! — послышалось со всех сторон, я торжествовала. По окончании обеда нас пересадили в маленькую плетеную колясочку и повезли кататься по саду.

Все шло превосходно до тех пор, пока Любочка, тащившая за дышло наш экипаж, вдруг так круто повернула с одной дорожки на другую, что он опрокинулся.

Я не успела опомниться, как очутилась на земле. Мой муж лежал тут же, с разбитою на мелкие куски головою, без рук, без ног…

— Стой, стой! — с испугом крикнули Катя и Соня. — Посмотри, что ты наделала!