Глава восьмая В пансионе

Глава восьмая

В пансионе

Дом, в котором жила маленькая Луиза со своими родителями, должно быть, находился очень близко от сквера, потому что я не успела опомниться, как уже очутилась в комнате и лежала в длинной картонке, сунутой в ящик высокого комода.

Что касается Луизы, то она сейчас же куда-то скрылась и вплоть до самого вечера не возвращалась.

Я оставалась одна в темноте, одна со своими печальными думами, и в полной неизвестности относительно будущего.

Но вот, наконец, послышались сначала чьи-то шаги, затем голоса, и затем дверь отворилась, и я увидела сквозь замочную скважину высокую пожилую даму, должно быть, мать Луизы, а за нею и саму Луизу, лицо которой было заплакано.

— Неужели завтра утром надо ехать? — сказала она упавшим голосом.

— Обязательно, мы и без того просрочили несколько дней, дальше медлить невозможно; сегодня я распорядилась укладкой твоих вещей, не знаю только, куда ты положишь конфеты и фрукты, которые принесла бабушка… Ах, да, у нас была такая длинная картонка, она, кажется, стояла здесь, на комоде.

При слове «длинная картонка» Луиза побледнела.

— Я найду ее и сама уложу конфеты, — отозвалась она, опустив глазки.

— Сумеешь ли?

— Конечно, это будет для меня большое удовольствие.

— Если это будет для тебя удовольствием, да еще большим — шутя, отозвалась мать, — то я не хочу тебе в нем отказывать.

И, передав девочке несколько свертков с лакомствами, высокая дама вышла из комнаты, после чего Луиза сейчас же поспешно открыла комод, вынула из него длинную картонку, в которой я находилась, и начала сверху донизу обсыпать меня конфетами.

— Я высыпала все, что было возможно, а конфет осталось еще почти половина, они никогда не войдут сюда! — вскричала она с отчаянием. — Господи! Что делать, на что решиться? Надо очистить картонку во что бы то ни стало… А кукла? Как быть с нею, если мама ее увидит, то наверное спросит откуда она? Боже мой, Боже мой, какое ужасное, безысходное положение!..

И Луиза залилась горькими слезами.

Глядя на ее хорошенькое, сильно взволнованное личико, мне даже стало жаль ее, жаль настолько, что я готова была простить ей все и оказать содействие, но — увы! — какое содействие может оказать кукла, которую и саму-то легко каждому обидеть!

— Вот яблоки хорошие! Вот яблоки хорошие! — раздался в эту минуту на дворе детский голос.

Луиза опрометью побежала к открытому окну.