Луиза, — так звали маленькую немку, — казалась очень встревоженною, в глазах ее виднелись слезы.

— Не горюй, право же плакать и убиваться нечего, — уговаривала ее незнакомая барышня, очевидно продолжая начатый разговор.

— Тебе хорошо говорить «не горюй», когда ты по-прежнему остаешься жить в семье, как жила раньше, а мне каково! Отдадут в пансион12, оставят одну, среди совершенно чужих людей, заставят учиться, рано вставать, постоянно быть на вытяжке, очень весело, нечего сказать!

— Да ведь не ты одна будешь в этом пансионе, там десятки таких же маленьких девочек.

— Какое мне дело до других! Нет, нет это ужасно, я просто не знаю, что сделать для своего утешения. Вот если бы, например, у меня была такая кукла, — добавила она, указывая на меня, и затем, нагнувшись к уху подруги, начала что-то нашептывать.

— Может быть, мама купит тебе такую куклу, — отозвалась подруга громко.

— Дожидайся! Во-первых, у мамы нет лишних денег, а во-вторых, она не захочет сделать этого, потому что я ленива, учиться не люблю… и, кроме того, меня все называют неряхой, грубой…

— Но, Луиза, ведь твоя мама права: ты действительно учишься плохо и относительно домашних держишь себя далеко не так, как следует.

Луиза взглянула на свою собеседницу сердитыми глазами.

— Это тебя не касается, — крикнула она с досады, — я не хочу слушать ни чьих советов, ни чьих нравоучений; в пансион, конечно, поеду, потому что не ехать нельзя, но поеду не иначе, как с этой куклой.

— То есть как с этой куклой, я не понимаю, ведь она же не твоя?

Луиза дрожащими руками схватила меня со скамейки и в один миг спрятала под тальмочку13.

— Что ты делаешь? — старалась остановить ее подруга.

— С этой минуты кукла принадлежит мне, — отозвалась Луиза.

— Но ведь брать чужое грешно, опомнись, тебе самой после будет стыдно; сейчас же, сию минуту, положи куклу на место, или я прямо пойду к той девочке, которой она принадлежит, и расскажу все.

— Ты этого не сделаешь.

— Сделаю, честное слово, сделаю.

— Тогда я скажу, что ты сама хотела унести куклу, но я не допустила и взяла ее спрятать для того чтобы вернуть потом.

— Луиза, перестань, опомнись!

Но Луиза больше не могла слышать слов подруги: крепко прижав меня к себе и стараясь закрыть полою, она пустилась бежать вперед без оглядки.